Слепень

1909 год царствовал уже две с половиной недели. Новогодние праздники закончились, и жизнь вошла в привычное русло: городская власть правила, судьи выносили приговоры, полицейские арестовывали, адвокаты защищали, врачи лечили, учителя преподавали, газетчики врали, а дворники с трудом справлялись с сугробами… Словом, всё как всегда. Зима. Темнеет рано. И вечерами в печных трубах воет вьюга, а кажется, что одинокая волчица ищет потерянную стаю. Правды ради надо заметить, что хищников уже не раз замечали в предместьях города.

— А слыхали, Клим Пантелеевич, что на 5-й Заташлянской волки почти всех собак, из тех, что на привязи, за ночь съели? — доктор Нижегородцев сделал глоток конька и неуверенно выдвинул белую ладью на поле а3.

— Скажете тоже — «на улице». Там этой улицы всего пять домов, а дальше поля и лес в балке. Охотиться — одно удовольствие. Ничего удивительного — окраина. — Ардашев поставил чёрного коня на f6. — Вам «гарде»[7], Николай Петрович.

— Это мы легко исправим-с, — Нижегородцев вернул ферзя на прежнее место. — Но волки — это ещё не самое страшное. Вы читали сегодняшний выпуск «Голоса Ставрополя»?

— Нет, ещё не успел. — Присяжный поверенный сделал безобидный, на первый взгляд, ход королём.

— А я прочёл — городская сенсация, знаете ли, — усмехнулся доктор и перешёл в наступление слоном.

— У нас по-другому не бывает, что ни день, то сенсация. А лучше бы о реальных ставропольских нуждах писали. На Ташлу вечером извозчики даже летом не хотят ехать. Ни одного фонаря. Перед Епархиальным училищем, по Архиерейскому переулку, вечная грязь. После дождя — болото. Местные жители хворост на дороге укладывают, чтобы телеги не вязли. Почему бы об этом не написать? Или о Воронцовской роще, которая давно требует более внимательного отношения. Старые полузасохшие деревья давно пора вырубить и посадить новые. Хорошо бы и Александровскую площадь привести в порядок. Город наш богатый, купеческий. Зерно возим за границу, а сколько у нас электрических фонарей? Три десятка, ну пять от силы — позор. Чем вообще городской голова занимается? Или он считает, что его главная задача — в управе штаны просиживать?.. А кстати, что там в газете?

— Городу объявлен ультиматум. Три дня дано на его принятие. — Николай Петрович взял чёрную пешку и довольно улыбнулся.

— Может, передумаете? — спокойно предложил Ардашев. — А то ведь следующим ходом вам шах и мат.

— Проиграл так проиграл. Перехаживать не буду. Не повезло-с, — махнул рукой доктор.

— Так и что там за ультиматум? — наполняя рюмку гостя, вновь поинтересовался хозяин дома.

— Извольте полюбопытствовать, — Нижегородцев извлёк из внутреннего кармана пиджака газету и протянул адвокату. — Прямо на первой полосе. Под заголовком «То ли верить, то ли нет».

— Нашёл. — Ардашев сделал из рюмки глоток и принялся читать: — «В нашу редакцию пришло письмо следующего содержания. Смеем надеяться, что полиция не оставит эти угрозы без внимания. Итак, приводим текст полностью, дабы нас не упрекнули в желании его скрыть: “Настоящим уведомляю всех горожан, что мною уже проведён суд над самыми мерзкими и низкими людишками Ставрополя. Я предлагаю им, уже осуждённым, покаяться, читая молитвы в искупление грехов, и заявить об этом искренне, отправив письменное покаяние по адресу: Ставрополь (губернский). Почтамт. До востребования. Подателю рублёвой купюры ВГ 387215. И сделать это надобно до 25 января. Только в этом случае мною может быть принято решение об освобождении от наказания этих лиц в связи с признанием вины. В случае неполучения покаянных писем всем осужденным преступникам приговоры будут приведены в исполнение в соответствии с нижеуказанным, а именно: 1. Старший советник губернского правления коллежский асессор Бояркин Виктор Самсонович обвиняется “в растрате казённой собственности, мздоимстве и противозаконных поступках при заключении подрядов” и приговаривается к смертной казни. 2. Судья окружного суда надворный советник Приёмышев Павел Филиппович обвиняется в “умышленном назначении виновному наказания ниже того рода, которое определено ему законом, из корыстных побуждений, а также в осуждении заведомо невиновных лиц” и приговаривается к смертной казни. 3. Вольнопрактикующая врач Кирюшкина Екатерина Ивановна обвиняется в неоднократных “преступных изгнаниях плода” и приговаривается к смертной казни. Засим откланиваюсь, Слепень”».

— Простите, но кто отважился печатать этот бред? Это же оскорбление! Люди, указанные в качестве обвиняемых, могут быть просто оболганы. Как бы там ни было, но у нас существует презумпция невиновности. Мало ли какому умалишённому что кажется? Как мог пойти редактор газеты на такой шаг и поставить в номер подобный пасквиль? — Ардашев вернул газету, поднялся и заходил по комнате.