Слепой Вилли

Вилли спускается к лифтам, неся в одной руке свой чемодан, а другой проверяя карман — на месте ли очки и все остальное. Все на месте. Там же еще лежит толстый конверт, с хрустящими двадцатками в нем. Всего их пятнадцать. Самое время нанести визит офицеру Виллоку. Вилли ждал его вчера. Может он и до завтра не появился бы, но Вилли ставит на сегодня…как бы ему этого не хотелось избежать. Он понимает, что так устроен этот мир — если вы хотите чтобы ваша телега катилась дальше, колеса нужно смазывать, хоть его это и раздражало. Иногда он подумывает, как было бы приятно всадить пулю в голову Джаспера Виллока. А так же вырезать его язык в качестве трофея, и, может даже повесить его в кладовке рядом с галстуком Билла Тиля.

Когда лифт прибывает, Вилли входит с улыбкой. Он не останавливается на пятом, но мысль о том что такое может случится не беспокоит его. Он множество раз ездил в лифте с людьми которые работают на том же этаже что и Билл Тиль — в том числе и с тем тощим из ОБЬЕДИННЕННОГО СТРАХОВАНИЯ — и они не узнают его.

Они могли бы, он знает что могли бы, только они не узнают. Он раньше думал что все это из‑за одежды и загара, потом решил что из‑за прически, однако судя по его опыту, причина здесь не в этом. И даже не в их безделье и нечувствительности к миру в котором они живут. Не так уж радикально он изменяет себя — всего‑то солдатские штаны, парашютистские ботинки и немного тонального крема — этого явно недостаточно для хорошей маскировки. Он понятия не имеет как все это получается, так что вскоре и вовсе перестал задаваться этим вопросом. Этому, как и многому другому, он научился в Наме. (разг. Вьетнам — прим. перев.)

У наружной двери все еще стоит молодой чернокожий (сейчас он натянул капюшон своей безобразной старой пайты на голову) и трясет своим мятым пластмассовым стаканчиком в сторону Вилли. Он видит что тип с чемоданчиком слесаря в руке улыбается и у него самого рот расплывается в улыбке: «Не пожалейте монетку!», обращается он к слесарю, «Что вы сказали?». «Я говорю пшел вон с дороги, никчёмный, ленивый мудак!», говорит ему Вилли, все еще улыбаясь. Юноша отступает на шаг, стаканчик наконец перестает бренчать, и широко раскрытыми от удивления глазами смотрит на Вилли. Прежде чем он что‑либо может сказать в ответ, мистер Слесарь уже проходит полквартала и почти теряется в толпе покупателей, помахивая своим большим, увесистым чемоданом.

9:55 утра

Он входит в отель Вайтмор, пересекает вестибюль, проезжает на эскалаторе до бельэтажа, где находятся общественные уборные. Это единственное время когда он действительно нервничает и сам не знает почему. В прошлом никогда ничего не случалось — ни до, ни после, ни во время его посещений туалетов в отелях (он сменяет около дюжины разных в пределах центра). Однако он почему‑то убежден если что‑нибудь пойдет не так, то это произойдет именно в отельном гавнюшнике.

Это не похоже не превращение Билла Тиля в Вилли Тиля, поэтому он чувствует себя нормально и вполне чистым. Последняя трансформация в течении дня — из Вилли Тиля в Слепого Вилли. До тех пор пока эта последняя перемена не завершена и пока он не возвращается на улицу, постукивая белой тростью перед собой, он чувствует себя уязвимым, словно змея сбросившая старую кожу в ожидании когда новая вырастет.

Он осматривается и видит что уборная пуста, за исключением пары ботинок во второй кабинке в длинном ряду (всего их шесть). Покашливание. Шуршание газеты. И вежливое стыдливое пуканье.

Вилли проходит в последнюю в ряду кабинку. Ставит на пол свой чемодан, закрывает дверь и снимает красную куртку. Выворачивает ее наизнанку — с другой стороны она цвета зеленых оливок. Теперь это старая солдатская куртка. Шарон, гениальная женщина, купила ее в армейском магазине запасного обмундирования, отрезала лишнее, и легко пришила к ней красную куртку. Прежде чем это сделать она пришила сержантские нашивки и еще нагрудную ленту, куда можно прикрепить бейдж с именем и званием.

Она стирала куртку уже тридцать или сорок раз. Нашивки и все остальное уже стерлось, конечно, но места где они были по — прежнему заметны — на рукаве и на левой стороне груди — любой ветеран моментально узнает.

Вилли вешает куртку на крючок, опускает крышку, садится и кладет на колени чемодан. Открывает его и достает обе части своей трости и быстро соединяет их. Держа ее за нижнюю часть он вытягивает руку и вешает трость поверх куртки на дверной крючок. Затем закрывает чемодан, отрывает немного туалетной бумаги с рулона, шурша ею, что означает — дело сделано (может и не обязательно шуршать бумагой, но лучше подстраховаться) и смывает за собой.