Слепые души

Вернулось моё тело, вернулись массажный стол и кабинет, и Альбина по-прежнему сидела на стуле у докторского стола. Когда я оделась и вышла из-за перегородки в кабинет, доктор в этот момент клал в ящик своего стола две купюры — тысячную и пятисотрублёвую. У меня немного ёкнуло в кишках. Полторы тысячи за приём! А это второй, значит, Альбина отдала уже три тысячи.

— Захотите спать — спите, — сказал мне доктор. — Физические нагрузки сейчас для вас нежелательны, надо поберечься. Да и вообще, на будущее, вам с этим надо поосторожнее. С лейками пусть бегают мужчины. — Доктор усмехнулся. — Или, если они у вас такие ленивые, то таскайте хотя бы по пол-лейки. А чтобы физическая нагрузка не становилась для вашего организма таким большим стрессом, она должна быть регулярной.

— Да я понимаю это, Андрей Фёдорович, — вздохнула я. — Гимнастика и всё такое.

— Кстати о гимнастике. — Доктор выдвинул ящик стола — не тот, куда он убрал деньги — и достал тонкую брошюрку. — Вот комплекс специальных упражнений, разработанный мной. Здесь есть упражнения для всего тела, а не только для поясничного отдела. Также здесь есть рекомендации по образу жизни, питанию — в общем, посмотрите и что-то для себя почерпнёте.

Мокрые серые улицы плыли мимо джипа, и я не могла отделаться от чувства, что всё это уже было много раз. Мы с Альбиной молчали, Рюрик вёл машину. Я боролась с наваливавшейся на меня вязкой сонливостью — даже не из желания одержать победу, а просто из упрямства. Я, как могла, оттягивала момент своей капитуляции: мне ещё нужно было кое-что сказать Альбине наедине — и это, как мне казалось, тоже уже когда-то было. Сплошное томительное дежавю, от которого некуда деться.

— Как у вас тут разворачиваться неудобно, — сказал Рюрик. — И эти своих драндулетов понаставили…

Мы уже подъехали к дому, джип покачивался на колдобинах, а машины жильцов создавали дополнительные трудности для маневра. Драндулеты? Да, пожалуй, две далеко не новых «лады», крошку «оку» и «жигулёнок» можно назвать по сравнению с джипом «Nissan» драндулетами.

— Аля, поднимемся ко мне? Мне надо тебе кое-что сказать…

Альбина спросила:

— Это надолго?

— Да нет, на пару слов, — ответила я.

— Тогда лучше пусть Рюрик покурит. Рюрик!

Рюрик понял. Он вышел из машины и достал пачку сигарет, а я молчала, озадаченная тем, что Альбина не пожелала ко мне подняться. Может быть, ничего особенного в этом и не было, и не на что было обижаться, но мне стало неуютно, грустно и тоскливо. Альбина как будто хотела поскорее от меня уехать. Она сидела поникшая и усталая.

— Я слушаю, что ты хотела сказать? — проговорила она спокойным, но каким-то грустным и тусклым голосом.

Я хотела ей сказать, чтобы она не тратила свои деньги на меня, платя доктору, но мне уже расхотелось что-либо говорить. Настрой и вид Альбины не располагал к общению. Может быть, она уже тяготилась мной, только не решалась об этом сказать? И сонливость, и тоска, и досада — всё навалилось на меня разом.

— Да нет, Аля, ладно… В самом деле, не будем попусту тратить время и слова. Я пойду.

Я уже повернулась, чтобы открыть дверцу и выйти, но рука Альбины легла мне на колено.

— Ты что-то хотела сказать, Настенька… Скажи сейчас, чтобы тебя это потом не мучило. — Она умолкла на секунду, подняла подбородок и добавила тихо: — Зачем тянуть?

Я вздохнула.

— Я только хотела… В общем, ни к чему больше тратиться на доктора. У меня уже всё прошло, я думаю, на этом можно закончить.

— Закончить? — еле слышно переспросила Альбина.

— Да, закончить, — сказала я. — Андрей Фёдорович, конечно, очень хороший доктор, он просто волшебник, но он дороговато берёт… То есть, он берёт нормально, дешевле просто нельзя — при таких-то результатах! Просто для меня это дороговато. Спасибо тебе, Аля, что привела меня к нему, он мне правда помог, но больше я к нему не пойду. Вот и всё, что я хотела сказать.

— Настя, пусть вопрос оплаты тебя не беспокоит, — вздохнула Альбина. — Сколько нужно, столько раз и придёшь к нему. Понадобится десять раз — придёшь десять. О деньгах не думай.

— Нет, не нужно, — сказала я. — У меня правда уже ничего не болит. Ну, всё… Извини, я пойду. Меня что-то совсем разморило, я еле языком ворочаю.

Я погладила её по плечу и по руке — всё, на что я была способна сейчас. Поднявшись по ступенькам к своей квартире, я открыла дверь. Отца дома ещё не было: у порога стояли его тапочки. Семнадцать сорок. Если всё нормально, должен скоро прийти. Это было последнее, о чём я успела подумать, прежде чем провалиться в сон.