Слева молот, справа серп

– Света, этапы бывают и короткими. Надеюсь, это про них. Завтра же я попытаюсь что-нибудь сделать.

– А я с хорошим адвокатом свяжусь. Есть у меня одна знакомая, – добавила Зоя.

Первым на допрос увели Марьина. За те короткие часы, что удалось поспать, Андрей видел сон, который показался ему хорошим. Улицы неизвестного города, улыбчивые прохожие, большой храм под лучами солнца. Пробуждение оказалось тяжелым и болезненным. Увидев стены камеры и вдохнув вонь от клопов и параши, он тут же впал в уныние. Следователь Марьину не понравился. Взгляд злой, лицо землистого цвета.

– Меня зовут Юрий Андреевич Кутырев, – представился хозяин кабинета. – Я буду вести ваше дело. Как вам первый день на новом месте?

– Ничего… Кормят, правда, неважно, но в целом терпимо…

– Вот и я думаю, что ничего. Потому как в тюрьме будут кормить еще хуже.

На эту фразу Марьин ответил глубоким вздохом.

– Пришли вы, насколько я знаю, сами. Проявили сознательность. Но если она была продиктована алкогольным опьянением, то плохо. Мне доложили, что от вас с Хузиным исходил запах портвейна.

– Водки, товарищ Кутырев. Водки или пива, если быть точнее.

– А если уж быть совсем точным, то запах «ерша».

– Да. Так точно. Был грех. Для смелости приняли немного.

– Можно и без «так точно». В армию вас теперь если и возьмут, то разве что в штрафбат.

– Вот там мы все грехи перед Родиной и искупим.

– Для начала вы их искупите трудом на благо Родины в исправительно-трудовом учреждении. Но закончим с лирикой и перейдем к делу. Потерпевший Гвидо Шнапсте утверждает, что вы продали ему пробирку с жидкостью, которая, по вашим словам, увеличивает размеры полового органа.

– Да, товарищ Шнапсте говорит правду.

– Что было в пробирке, Марьин?

– В пробирке был гонадотропин. Гормон, который нам подарили в республиканском Институте рыбного хозяйства.

– И вы решили, что достижения Института рыбного хозяйства помогут товарищу Шнапсте увеличить хозяйство, находящееся у него в штанах… Занятно. Особенно интересно, что преступление совершили журналисты популярного и читаемого издания.

На вопросы Марьин отвечал правдиво. Узнал от следователя, что подобных дел в судопроизводстве Латвийской ССР еще не было. Даже удостоился похвалы за сотрудничество со следствием. Но мысли его были о жене, дочери и позоре, который он навлек на свою голову. Вслед за Марьиным в кабинет Кутырева привели Рому.

– Товарищ Хузин, – представившись, начал Кутырев. – Э-эх… Известный журналист. Вернее будет сказать, в прошлом известный журналист. И такой гнусный проступок. Никак не соответствующий облику комсомольца.

– Все мы ошибаемся, товарищ следователь.

– Согласен. Только вот исправление вашей ошибочки будет, судя по всему, долгим и болезненным. Болезненным не только для вас.

– От любимой Родины я готов принять любое наказание. Каким бы суровым оно ни было.

– Оставьте пафос и клоунаду, Хузин. Или это вам Холодильник настроение своими байками поднял? – с презрением выговорил Кутырев.

– Я до разговоров с бытовыми приборами еще не дожил, товарищ следователь.

– Зато можете дожить до почетного, в кавычках, статуса рецидивиста.

– Надеюсь, минует меня чаша сия.

– Не знаю. В песне же как поется, Хузин: «Вся жизнь впереди, надейся и жди», – решил блеснуть остроумием Кутырев. – Но кто-то большую часть этой жизни проводит за колючей проволокой. Вашей идеей было продать гормон гонадотропин официанту Гвидо Шнапсте?

– Можно сказать и так. Но можно и по-другому. Шнапсте сам спровоцировал меня на продажу препарата.

– Хузин, а теперь послушайте меня внимательно. В ваших интересах получить минимальный срок. В интересах следствия дойти в этом деле до истины, которая ваш срок и определит. Но если вы начнете нашим интересам мешать – будущее ваше становится вполне предсказуемым. Срок «минимальный» превратится в «максимальный». И здорово, коли попадете на лесоповал. Воздух свежий, мышцу подкачаете, если сосной не пришибет. А можно попасть в цех на пайку. Там без вариантов. Гнилые зубы, туберкулез, зрение сядет. И только возраст, указанный в паспорте, будет напоминать, что вы не старик. Как вам такая перспектива, Хузин?

– Если честно, то как-то не очень. Ни лесоповал, ни пайка. Может, и третий вариант имеется?

– Третий вариант возможен, если вы прекратите выделываться и будете четко и правдиво отвечать на заданные мною вопросы.

Роме казалось, что историю о несчастном официанте он знал с детских лет и мог рассказать ее даже во сне. Всю вину Хузин, как и обещал, взял на себя. Вспоминал слова Холодильника о следаках, для которых главное – выслужиться и получить новую лычку. Кутырев под это определение подходил. Про себя Рома дал ему характеристику скользкого, отвратительного и бездушного карьериста. Рома не знал, что буквально через несколько лет жизнь снова сведет его с бывшим сокамерником. А спустя еще некоторое время он услышит и фамилию Кутырев. Услышит и испытает шок…