Слеза чемпионки

Летом (а дети приезжали летом на три-четыре недели), в конце июня, в конце июля и в конце августа, он всех приглашал к себе домой. Дом невероятный, дизайн столовой делал Пьер Карден, и в такой дом запускалась орава детей, и жарилось барбекю. На Рождество в столовой собирались все сотрудники Центра, коллектив сложился потрясающий. Восемнадцать тренеров работало в Центре.

Я с интересом наблюдала, как Фрэнк общался с Карло. По результатам, по справедливости, по таланту ученица Кэрола Линда Фронтиани должна была стать олимпийской чемпионкой восьмидесятого года в Лейк-Плэсиде. Карло все сделал, чтобы Линда проиграла, чемпионкой тогда стала Аннет Пётч. Но по катанию немка явно не тянула на олимпийское «золото». Ее выступление в короткой программе заслуживало иных оценок. Но, похоже, Карло считал, что олимпийскими чемпионами и чемпионами мира в Америке могут быть только его ученики. Та олимпийская история развивалась на моих глазах, и теперь мне было интересно, как уживаются эти два человека, тем более они и дальше продолжали конкурировать. Но, как ни странно, работали они очень мирно. На одной из тренировок не очень хорошо себя повел один итальянский спортсмен. И хотя старшим тренером у нас считался Фрэнк Кэрол, Карло своего итальянского мальчика буквально пинком выгнал с катка.

В Штатах есть такое понятие, и оно очень хорошо там всегда демонстрируется, — это профессиональная этика. Надо отдать должное и Карло, и Фрэнку, а потом и Кэрол Лич, они приняли меня в свою компанию. Но и я не нахальничала. Я ни у кого из них ни одного ученика не забрала, не переманила. Если ко мне подходили и просили дать урок, я сначала спрашивала у спортсмена, получил ли он на эту инициативу добро от своего тренера. А потом узнавала еще и у тренера, над чем я могу поработать с его учеником, в чем они видят мою помощь? Но они ко мне присматривались. И только года через два стали меня уже по-настоящему вводить в свой круг и подпускать к более серьезной работе.

Сложной работы я не боялась. Я много раз доказывала свою состоятельность. Мишель Кван перед первым чемпионатом мира работала со мной больше, чем с ее личным тренером Фрэнком. Она тренировалась у нас четыре дня в неделю. Фрэнк ей давал уроки только в пятницу и понедельник, потому что в субботу и воскресенье не работал. И первую программу к чемпионату мира делала ей я.

После первой же тренировки на чемпионате Фрэнк меня спросил: «Ира, почему ты не рядом со мной у льда?» Я отвечаю: «Я работаю в Центре, а здесь вы старший выводящий тренер». То, что я лишний раз свою физиономию в телевизоре не показала, они оценили. Они меня не раз проверяли, тихо и без шума. Прежде всего, я для них была человеком из Советского Союза, которая на двенадцать лет всем парам с Запада перекрыла кислород. Они знали, что в Союзе совершенно другая система работы. Знали, что и другое изучение техники, — у нас действительно совершенно иная постановка техники, чем в Америке, особенно прыжковая. Но я не стеснялась учиться. Я спросила разрешения и очень часто стояла рядом с Фрэнком. Не для того, чтобы за ним подглядывать, а чтобы слышать, как он говорит. Я любую ошибку видела, но как по-английски произнести нужные слова? Не длинной тирадой, а четко и коротко.

У меня был очень смешной случай. Самые первые мои ученики — это пара: ему шестьдесят, ей пятьдесят. Они приехали ко мне из другого штата брать уроки парного катания. Когда я их увидела, мне чуть плохо не стало. Если он в своей долгой жизни постоянно катался, то она никогда на коньках не стояла. Буквально прямо перед приездом она впервые надела ботинки для фигурного катания. У них роман. И она мужественно — я всегда поражалась женскому героизму — ради любимого в пятьдесят лет встала на коньки. Не просто встала, а пыталась еще вместе с ним брать уроки парного катания. Я стала вспоминать поддержки, которые выполняли Протопоповы, так называемые партерные, чтобы мои ученики с урока ушли живыми. Все же в конце первого занятия я у них спросила: «Ну почему парное катание, может лучше танцы?» Он на меня так посмотрел — я этот взгляд помню спустя почти двадцать лет — и сказал: «Ирина, я хочу делать с ней поддержки». Это совершенно по-другому звучит по-английски: «Want to lifting her». То есть возносить, поднимать ее. Тут цель не просто кататься, а еще поднимать ее в поддержке. Возносить!