Слеза дьявола

Он берет перчатки с бороздками на тыльной стороне пальцев. И запах приводит на ум что-то из прошлого, что именно – он не помнит. Он надевает перчатки из латекса, когда вставляет патроны в обойму «узи». Он носит кожаные перчатки, когда открывает двери, нажимает на спуск и смотрит, как люди падают, словно листья в лесу.

Копатель застегивает темное пальто. Он кладет оружие в сумку со щенятами, туда же опускает заряженные обоймы.

Выйдя из номера, Копатель тщательно, как положено, запирает дверь на ключ. Копатель все делает так, как положено. Ешь суп. Запри дверь. Найди новую яркую сумку для покупок. Такую, на которой щенята.

«Почему со щенятами?» – спросил Копатель.

«Так надо», – ответил тот, кто ему приказывает.

Ясно. Такую он и купил.

Сидя в сером вращающемся кресле, которое много лет тому назад он же и реквизировал у другого отдела, Паркер Кинкейд шесть раз перечитал документ. Тщательно изучил синтаксис – последовательность предложений, грамматические обороты, общие конструкции. Начал проступать образ автора письма – внутренний мир того, чье тело лежало в морге ФБР.

– Вот и он, – произнес Тоуб Геллер, подавшись к монитору. – Психолингвистический портрет из Квонтико.

«Данные говорят о том, что неизвестное лицо – иностранец, но проживает в Америке два или три года. Недостаточно образован. Коэффициент умственного развития равняется 100 пунктам плюс-минус 11. Содержащиеся в документе угрозы не имеют аналогов, зафиксированных в базах данных. Однако язык документа содержит угрозы, связанные с обогащением путем шантажа и актами терроризма. Рекомендуется считать это лицо крайне опасным».

Геллер распечатал копию и передал Паркеру. Тот скомкал листок и выбросил его в мусорную корзину.

– Что… – начала Лукас, но Паркер ее оборвал:

– Они правы лишь в одном – этот тип и вправду крайне опасен. Никакой он не иностранец, а его умственный коэффициент зашкаливает за 160.

– С чего ты взял? – поинтересовался Кейдж, указывая на письмо шантажиста. – Мой внук и то пишет грамотней.

– Был бы он глуп, – заметил Паркер, – все было бы не так страшно. – Он постучал пальцем по фотографии преступника. – Европейские корни – да, но, вероятно, в четвертом поколении. Блестящий ум, прекрасное образование в частной школе, думаю, большой опыт работы с компьютером. Да, и еще – законченный тип социопата.

– А это вы с чего взяли? – не без ехидства спросила Лукас.

– Оно мне рассказало, – ответил Паркер, указав пальцем на письмо.

– Но иностранцы именно так и разговаривают, – возразил Кейдж, – «я есть знающий», «заплотете для меня».

– «Я есть знающий» и «заплотете для меня», разумеется, звучит на иностранный манер. – Паркер указал на фрагменты текста. – Сочетание формы глагола «быть» с причастием настоящего времени характерно для центральноевропейских языков и языков с германо-индоевропейской корневой основой. Скажем, для немецкого, чешского или польского. А вот сочетание «заплатить для меня» в этих языках не встречается. Их носители скажут так, как говорим мы, – «заплатить мне». Такая предложная конструкция более свойственна языкам азиатским. Он понатыкал «иностранные» фразы, чтобы нас одурачить.

– Не знаю… – начал Кейдж.

– Посмотрите, как он попытался это сделать, – стоял на своем Паркер. – Все обороты собраны кучно, словно он решил подбросить ложные «ключи» одним махом и двигаться дальше. Если б его родным языком и вправду был иностранный, он проявил бы больше последовательности. Взгляните на последнее предложение – он возвращается к нормальной английской конструкции: «Один я это знаю». И никаких тебе «Я есть знающий».

– А как быть с часами? – спросил Харди. – Он потребовал выкуп к двенадцати ноль-ноль. Так обозначают время в Европе, а из американцев – только военные.

– Еще одна обманка. До этого он называет часы по-нашему, там, где пишет, когда Копатель нанесет новые удары: «…в четыре, 8 и в Полноч».

– Ну, – высказался Арделл, – пусть он и не иностранец, но все равно тупой. Полюбуйтесь, сколько ошибок.

– Липа, – ответил Паркер.

– Но самая первая строчка, – возразила Лукас. – «Конец грянет». Он имел в виду «Конец грядет», но…

– Как раз эта ошибка не выдерживает проверки логикой. Бывает, говорят «суть да дело», хотя правильно говорить «суд да дело», но в этом есть своя логика. Однако «конец грянет» – чистой воды бессмыслица, и грамотность тут ни при чем.

– А как быть с орфографическими ошибками? – спросил Харди. – С прописными буквами и знаками препинания?