Слеза дьявола

– Я кофеман, – сказал он с улыбкой. – Боюсь, психологу не следовало бы признаваться в таком грехе. Налить кому-нибудь?

Все отказались, и Эванс убрал термос. Затем он по сотовому сообщил жене, что задержится допоздна. Это напомнило Паркеру о Ктошах, он извлек свой сотовый и позвонил домой.

– Слушаю, – ответила миссис Кавано.

– Это я, – сказал Паркер. – Держите оборону?

– Они меня по миру пустят. Все эти деньги – из «Звездных войн», я в них путаюсь. Они нарочно меня дурачат.

– Как Робби? Все еще переживает?

Она понизила голос:

– Несколько раз куксился, но мы не дали ему унывать. Мечтает о том, чтобы вы возвратились к полуночи.

– Постараюсь, – ответил Паркер и отключил телефон.

Кейдж слышал разговор.

– Твой малыш? Как он?

– С ним все в порядке, – вздохнул Паркер. – Просто у него, понимаешь, плохие воспоминания о том, что случилось несколько лет тому назад.

Доктор Эванс вопросительно поднял бровь.

– Когда я еще служил в ФБР, к нам в дом влез преступник. – Паркер заметил, что Лукас тоже прислушивается. – Слышали о Лодочнике?

– Помнится, газеты писали, – ответил Эванс.

– Он был серийным убийцей. Похищал женщин, насиловал, убивал, а тела оставлял в катерах и шлюпках. Наконец мне удалось вычислить его по образцу почерка. Его арестовали, ему вынесли приговор, но по дороге в тюрьму он сбежал. Как-то раз около полуночи Робби закричал. Я поспешил в его комнату и увидел, что Лодочник пытается влезть в окно.

Даже теперь, спустя несколько лет, у Паркера оборвалось сердце при воспоминании не только о лице за стеклом, но и о всепоглощающем ужасе, который испытал его сын. И о пяти минутах – они показались ему часами – когда, спрятав детей в комнате прислуги, он прислушивался к тому, как Лодочник крадется по дому. В конце концов ему пришлось взять служебный револьвер и выйти в коридор.

До Паркера дошло, что Эванс внимательно за ним наблюдает, изучает его.

– И вы его застрелили? – спросил психиатр.

– Да.

Револьвер очень громко стреляет! Эта мысль вертелась у него в голове, когда он нажимал на спуск, зная, что грохот выстрелов еще сильней напугает детей.

Паркера тревожило, как бы у Робби не развился посттравматический стресс, и он показал мальчика специалисту. Врач, однако, успокоил его: мальчик еще очень маленький и скоро оправится от шока.

– Это случилось в канун Рождества, – добавил Паркер, – и в эту пору года он вспоминает о Лодочнике чаще, чем в любое другое время. Он, конечно, оправился, но…

– У меня тоже есть дети, – сказал Эванс и посмотрел на Лукас. – А у вас?

– Нет, – ответила та. – Я не замужем.

– Дети словно бы отнимают у тебя какую-то часть разума, – сказал ей Эванс. – Ты все время переживаешь – вдруг они чем-то расстроены, им грустно, они чувствуют себя потерянными.

– Вот как? – смущенно спросила она.

Тут из факса вылезло сообщение, Харди прочитал его.

– Из службы лицензирования строительства. Список участков застройки и сноса в Грейвзэнде.

Геллер вывел на монитор карту района и отмечал участки по мере того, как Харди их называл. Лукас вызвала Джерри Бейкера и приказала направить группы во все эти места.

Через десять минут в динамике громкоговорящей связи пункта раздался голос Бейкера:

– Одна из групп обнаружила магазин, торгующий бумагой и ручками, отвечающими вашему описанию. Отдельные пачки бумаги выцвели на солнце.

– То самое… – прошептал Паркер.

Поступил новый звонок. Его приняла Лукас и потом сообщила, что звонили из компьютерного отдела ФБР.

– Высылают список жителей Грейвзэнда, имеющих доступ в Интернет.

Факс выдал еще одно сообщение. Пробежав его взглядом, Паркер огорчился: в Грейвзэнде оказалось больше пользователей сети, чем он рассчитывал, – около пятидесяти.

Через пару минут он понял, что напрасно тревожился: в радиусе полукилометра от магазина и участка сноса оказалось всего четверо абонентов.

Лукас связалась с Джерри Бейкером и сообщила адреса.

– Встретимся у дежурного магазина, он будет нашим местом сбора. Поехали, – велела она водителю МКП.

– Подождите, – произнес Геллер. – Через этот пустырь, – он постучал по экрану, – лучше пройти пешком, это быстрей, чем в машине. Мы подъедем чуть позже.

Харди натянул куртку, но Лукас покачала головой:

– Простите, Лен, но вам лучше остаться.

Молодой полицейский воздел руки:

– Прикажете сидеть здесь и бить баклуши, так, что ли?

– Сожалею, но да.

Генри Чисмен отхлебнул пива. Ему хотелось быть трезвым как стеклышко, однако посетителю грейвзэндского бара в канун Нового года надлежало пить, чтобы не вызывать подозрений у остальных клиентов.

Открылась дверь, и в заведение вошли несколько агентов. Чисмен ждал, что ФБР направит сюда своих людей, и боялся, что среди них окажутся Лукас, или Кейдж, или лже-Джефферсон, которые узнают его и зададутся вопросом, почему он за ними следит. Но этих агентов он видел впервые.

Сосед Чисмена тем временем продолжал:

– Я ему и говорю: «Камень-то с трещиной. Зачем мне камень с трещиной?» А ему и крыть нечем.

– Нечем, вот как? – переспросил Чисмен, не спуская с агентов глаз.

Они показывали лист бумаги – вероятно, снимок мертвого сообщника Копателя – компании из трех местных старух.