Слеза Евы

– Подожди. Ты хочешь сказать, что письма они не нашли?

– Я… не знаю. Нет. Нашли. Иначе не ушли бы.

– А ты никого не видела, когда пришла?

Глафира закрыла глаза, восстанавливая в памяти события.

– Когда я пришла, дверь была открыта. В доме тихо. Нет. Никого не было уже. Значит, письмо все-таки у них. Как же они узнали, где тайник? А может, все-таки не нашли? Как узнать?

– Пошли со мной. Сможешь? – вдруг сказал Сергей и посмотрел встревоженно.

Нет, для человека, пережившего стресс, она выглядит неплохо. Бледненькая просто, но соображает уже хорошо. Если будет что-то делать, быстрей оклемается.

Глафира попробовала подняться. Голова немного кружилась, но тело перестало бастовать и слушалось.

– Осмотрим кабинет. Вдруг заметим то, что не увидела полиция.

– Это ты их вызвал?

– Да. Быстро, кстати, приехали. Как будто ожидали.

Они поднялись по лестнице, и первое, что увидела Глафира, – профессорское кресло.

– Не стали его забирать. Сказали, что в больнице не понадобится, – торопливо сказал Сергей, увидев, что у нее застыло лицо.

Она прошла, села на диван и стала смотреть. С виду вроде бы все на своих местах. Следов хаотичных поисков не видно. То ли письмо спрятано не в кабинете, то ли они точно знали, где оно лежит. Но как такое возможно?

А если профессор сам сказал? Сломался после убийства Стасика. Они достали из тайника письмо… но почему тогда оставили в живых Бартенева? Он же видел преступников? Или случайно жив остался? Кресло упало, он ударился головой и отключился. Они и решили, что старик умер. Проверять было некогда.

Шведов осмотрел стол, прошелся по комнате, остановился перед креслом, долго смотрел, а потом перевернул так, как оно лежало, когда приехала полиция.

– Зачем? – спросила Глафира, которую сразу замутило.

Сергей не ответил, внимательно рассматривая обшивку и перекрестья алюминиевых трубок.

– Присядь рядом.

Глафира послушалась.

– Видишь?

Она присмотрелась и увидела: сбоку ткань, которой было обтянуто кресло, аккуратно разрезана. Шведов приподнялся, зацепил ножницы, торчавшие из стаканчика с карандашами, и осторожно засунул их в прореху.

– Там что-то есть.

– Письмо?

Сергей немного повозился и вытащил обрывок целлофановой обертки.

– Это от файловой папки, – прошептала Глафира.

– Значит, письмо Бартенев хранил здесь. Думал, что надежно спрятал свое сокровище.

– Так вот почему они перевернули коляску: чтобы достать письмо. Значит, профессор все же сказал им.

– Необязательно он.

– А кто? Стасик? Зачем тогда они его убили?

– Вот это самое непонятное.

Глафира вдруг рассердилась:

– А все остальное понятное?

Сергей не ответил. Поставил кресло обратно и вдруг спросил:

– Ты закрыла дверь, когда уходила?

– Она тяжелая, поэтому сама захлопывается, когда выходишь. Но я всегда проверяю: дергаю ручку.

– И сегодня дергала?

– Автоматически. А почему ты спрашиваешь? С дверью что-то не так?

– Как раз наоборот. С дверью все в порядке.

– Перестань говорить загадками?! – окончательно вышла из себя Глафира.

Сергей внимательно посмотрел на нее.

– А ты разве не заметила, что дверь не была вскрыта?

– Ну и что? Возможно, Стасик думал, что ты вернулся. Открыл, а там бандиты.

– Тогда почему они не убили его на месте? Внизу? Ведь он же мог шум поднять. А он зачем-то поднялся с ними в кабинет.

Глафира почувствовала, что ее раздражение испарилось, а вместо него возникло что-то другое… Страшное.

– Ты говоришь ужасные вещи.

– Пока я ничего не утверждаю. Просто задаю вопросы.

– А наверху они его почему убили?

– Вот я и говорю: это самое непонятное.

– А полиция? Она тоже об этом спрашивала?

– Полиция? Нет, не спрашивала. Пока. Но надо быть готовым.

– К чему?

– К неприятным вопросам. Мы уже говорили об этом. Они всегда ищут преступника в ближнем круге.

Глафира потрогала влажный лоб.

– В ближнем круге? Стас мертв, профессор в коме. Остаюсь я.

– Меня тоже со счетов не сбрасывай.

– Да ты-то тут при чем?

– Как это? Обманом проник в дом. Зачем? Что мне тут понадобилось? Вынюхивал, где спрятаны ценности?

– И как они, интересно, об этом узнают? Я ничего рассказывать не собираюсь.

– А как я оказался на месте преступления? Мимо шел?

Глафира задумалась.

Это она втянула Сергея. Теперь надо сделать все возможное, чтобы отвести от него подозрения.

– Ты зашел за мной. Мы договаривались, и я просто не успела предупредить. А телефон разрядился. – Она подумала и добавила: – Скажу, что ты мой жених.

Шведов посмотрел. Ишь ты, смелая какая! Хочет вывести его из-под удара. Это понятно.

А если она серьезно?

Они не сразу спохватились, что время приближается к четырем часам. Странно, но о Моте первым вспомнил Шведов. Глафира посмотрела на часы и ахнула. Мобильный она оставила в сумке, а сумку?

Она судорожно огляделась.

– Сейчас я тебе позвоню.

Сергей набрал ее номер. Телефон отозвался из кухни. Когда Глафира в него заглянула, оказалось, что Мотя звонила бессчетное количество раз. Начиная с восьми утра каждые тридцать минут.