Слеза

— Не совсем. — Она жестом указала на группу. Она и Эндер стояли в полутора метрах от других ребят. Они не могут уйти.

Что он хотел от нее? Сначала авария, затем он пришел к ней домой, после этого следил за ней у офиса юриста, а теперь это? Каждый раз, когда она сталкивалась с ним, это было вторжение в частную жизнь, нарушение каких-то границ.

— Пожалуйста, — проговорил он. — Нам нужно поговорить.

— Да ты что, мне тоже нужно было с тобой поговорить, еще когда мой отец получил чек за ремонт машины. Помнишь? Однако, когда я позвонила по номеру, который ты мне благородно вручил, взял трубку тот, кто о тебе никогда не слышал.

— Позволь мне объяснить. Ты захочешь услышать то, что я тебе должен сказать.

Она подергала за свой воротник, который слишком туго обхватывал ее шею. Маргарет что-то говорила про приданное затонувшей принцессы. Вся группа учеников начала перемещаться в сторону стеклянных витрин в правой стороне комнаты.

Эндер дотронулся ее руки. От его крепкого прикосновения и мягкой кожи, она начала дрожать.

— Я серьезно. Твоя жизнь —

Эврика высвободила свою руку.

— Только одно слово учителям и тебя выведут отсюда в наручниках, как маньяка.

— Они будут использовать бронзовые наручники? — пошутил он.

Она взглядом метала в него кинжалы. Эндер вздохнул.

Оставшиеся из группы подошли к витринам. Эврика не хотела к ним присоединяться. Она одновременно желала и боялась оставаться с Эндером наедине. Он положил обе свои руки ей на плечи.

— Избавляясь от меня, ты совершаешь огромную ошибку. — Он указал головой на светящийся знак выхода, наполовину покрытый синей сеткой, чтобы люди могли прочитать именно надпись. Он протянул руку. — Идем.

Глава 17

«Блинчики»

Через дверь со знаком «выход» наверху, вниз по короткому темному коридору, Эндер вел Эврику к другой двери. Они шли молча, рядом друг с другом. Держать Эндера за руку оказалось для Эврики легче, чем она ожидала. Она подходила ей. Некоторые руки просто подходят друг другу. Это заставило ее подумать о маме.

Когда Эндер дотронулся до ручки второй двери, Эврика остановила его.

Она указала на красную полосу на двери — Ты включишь сигнализацию.

— Как ты думаешь я вошел? — Эндер открыл дверь. Сигнализация не сработала. — Никто нас не поймает.

— Ты прям так уверен в себе.

Челюсть Эндера напряглась.

— Ты совсем меня не знаешь.

Дверь открылась на лужайку, которую Эврика никогда раньше не видела. Она вела к круглому пруду. За прудом находился планетарий, кольцо окон из матового стекла прямо под его куполом. Воздух был серым, безветренным, немного холодным. Пахло дровами. Эврика остановилась на краю короткого бетонного выступа прямо за выходом. Она провела носком полуботинка по траве.

— Ты хотел поговорить? — сказала она.

Эндер взглянул на покрытый мхом пруд, обрамленный дубами. Ветки завивались внизу словно корявые пальцы ведьм, достающие до земли. Оранжевый мох свисал так, словно пауки болтались на зеленых сетях. Словно среди большинства стоячей воды в этой части Луизианы едва можно было заметить пруд для всех плавающих дрожащего марша, мха, лилий и фиолетово-цветущего водного щита, покрывающего его поверхность. Она точно знала, как бы там пахло внизу — насыщенный, зловонный запах смерти.

Эндер направился к воде. Он не сказал последовать за ним, но она пошла. Когда он дошел до края пруда, он остановился.

— Что эти здесь делают? — Он присел перед скоплением кремово-белых жонкилей на краю воды. Цветы напомнили Эврике об их бледно-золотом разнообразии, появляющегося каждый год под почтовым ящиком к дню ее рождения.

— Жонкили очень распространены здесь, — сказала она, хотя в этом году уже было поздно для трубчатых цветов выглядеть настолько здоровыми и свежими.

— Не жонкили, — сказал Эндер. — А нарциссы.

Он провел по тонкому стебельку цветка, сорвал его и поднес к лицу Эврики. Она заметила сливочно-желтую трубочку в центре. Разница от кремовых наружных лепестков была такой незаметной, что нужно было взглянуть ближе, чтобы заметить ее. Внутри трубки задрожали от внезапного ветерка черные тычинки. Эндер протянул цветок, как будто собирался вручить его Эврике. Она подняла руку, чтобы взять ее, вспоминая другой жонкиль — другой нарцисс — она видела недавно: на ксилографическом изображении плачущей женщины в книги Дианы. Она подумала об отрывке текста, который перевела мадам Блаватская, про то, как Селена обнаруживает принца, склоненным около реки в окружении нарциссов.

Вместо того, чтобы отдать ей цветок, Эндер трясущимися руками туго раздавил лепестки. Он выдернул стебелек и швырнул его на землю.

— Это она сделала.

Эврика отступила.

— Кто?

Он посмотрел на нее, будто забыл, что она была здесь. Напряжение в челюсти уменьшилось. Плечи поднялись и опустились с покорной тоской.

— Никто. Давай присядем.