Слезами и кровью (СИ)

Корвилл слегка сощурился, сжимая шпагу Рогриана, слегка взвешивая её в руке:

- Вы ставите меня в неловкое и оскорбительное положение, рядовой. Вы знаете, что я обязан следить, чтобы в моей роте не было дуэлей, и при этом пытаетесь вызвать меня на дуэль. При этом вы ранены и потеряли много крови. Одержу я победу или потерплю поражение – для меня это станет одинаковым бесчестьем. Но я не поддамся на вашу провокацию. Я поступлю так, как мне велит мой долг офицера.

Он поднял окровавленную шпагу над головой Рогриана, перехватил клинок левой рукой, и сломал его одним движением. Потом бросил сломанную шпагу под ноги. Металл звякнул о камень, и наступила тишина.

- Рядовой Рогриан Ги Ванлай! – прогремел в тишине голос Корвилла. – Вы обвиняетесь в измене, нарушении присяги и убийстве! С сегодняшнего дня вы уволены из роты мушкетёров города Тирля! Вашу участь решит суд! Увести его! Магистр Энмор Кровеглазый, прошу вас позаботиться об арестованном. Окажите ему медицинскую помощь!

- Да, конечно, - отозвался Энмор необычно тихим голосом.

Двое мушкетёров взяли Рогриана под руки. Он не сопротивлялся – не было сил, да и смысла тоже. Он не позволил ни одному мускулу дрогнуть на своём лице. Всю дорогу, пока его вели через двор и потом, по освещённому факелами коридору, он держал голову высоко поднятой и смотрел прямо перед собой. Но с глазами что-то было не так – всё вокруг рябило и расплывалось, и виделось сквозь какое-то горящее кольцо, а потом и вовсе начало темнеть…

Отогар терпеливо дождался, пока Корвилл отдаст прочие распоряжения и поднимется на галерею. Они обменялись сдержанными поклонами, потом Корвилл подошёл вплотную к Отогару и тихо сказал:

- Сегодня после заката я задержу смену караула на десять минут. Если он не успеет, его повесят за измену.

- О, этого времени более чем достаточно, - улыбнулся Отогар. Он всё ещё внутренне кипел от ярости – чёрт бы побрал этого проныру Энмора Кровеглазого! – но не стал выговаривать Корвиллу за то, что оставил Рогриана наедине с учеником Иола. В конце концов, Корвилл ничего не знает об их вражде, да ему и не нужно знать. Он ещё раз пристально взглянул на Корвилла, прежде чем тихо произнести:

- Удачи, капитан.

- Удачи, магистр, - Корвилл слегка поклонился, не опустив головы и не отрывая взгляда от глаз Отогара, потом развернулся и ушёл. А Отогар открыл дверь и углубился в тёмные тюремные коридоры.

Факелы отбрасывали на стены дрожащие пятна света, тень Отогара, попадая в эти отсветы, то удлинялась, становясь огромной, как у великана, то совсем пропадала. Ему не пришлось далеко идти – Корвилл держал своё слово, приказал запереть Рогриана недалеко от выхода. Отогар подошёл к нужной двери, отпер её ключом – об этом он тоже заранее договорился с Корвиллом.

Рогриан вытянулся на тюремной койке, погружённый в глубокий сон. Энмор, до этого склонившийся над ним, медленно выпрямился, увидев Отогара, и отступил к стене. Свет факела отражался в его красных глазах, которые не отрываясь смотрели на Отогара.

- Я всё знаю, - глухо сказал он. Отогар молча притворил за собой дверь.

- Что ты знаешь?

- Он бредил, - тихо сказал Энмор. – Он хотел бы, чтобы всё осталось в тайне, но он бредил, и всё рассказал.

Он на секунду закусил губу, не отрывая взгляда от Отогара. Его правая рука легла на рукоятку кинжала. Пальцы слегка дрожали. И правильно дрожали – знает, гадёныш, что Отогар может заставить его вогнать этот кинжал в собственную глотку, и для этого ему понадобится лишь глазом моргнуть.

- В городе заговор, - проговорил Энмор. – Лейтенант замешан в нём, и вы тоже.

- Ты меня раскрыл, - усмехнулся Отогар и шутливо приподнял руки. – И что ты намерен делать?

- Не знаю, - пальцы Энмора сжались вокруг кинжала.

- Я так и думал. Знаешь, Энмор, у тебя есть редкий талант оказываться не в том месте не в то время. Ну почему тебе не сиделось в Старых Клыках? Картошка сама себя не выкопает, знаешь ли. Нет – лезешь в политику. Государство на грани войны из-за того, что твой учитель отправил тебя помогать тому бастарду, а тебе всё неймётся…

- Хватит болтать! – Энмор резко мотнул головой. – Уйдите с дороги!

Отогар почувствовал себя так, словно его ударили по голове. Череп пронзила боль, перед глазами потемнело. Он слегка покачнулся, но устоял, улыбка исчезла с его губ, глаза наполнились яростью. Силён, паршивец! Тогда, в сентябре, во время их предыдущей встречи, в нём не было такой силы… откуда это? Неважно: всё равно ему не сравниться с Отогаром.

Толстая тупая игла вонзилась Энмору в сердце. От боли у него на глазах выступили слёзы, он попытался вздохнуть, но лёгкие пронзила боль.

- Как вы можете? – сдавленно проговорил он, покосившись на Рогриана, и тут же зажмурившись от боли. – Он ваш человек! И вы готовы позволить ему умереть?

- О, я не позволю ему умереть, - покачал головой Отогар, продолжая пристально смотреть на Энмора, и от его взгляда игла вонзалась в сердце глубже, медленно поворачиваясь, причиняя острую, пронзающую с ног до головы боль. – Он мне нужен. А ты – нет.