Слезы Африки

– Я это поняла, – согласилась она и одновременно протянула руку, чтобы потрепать его за щеку. – Вы уже мужчины, трое мужчин и очень мужественных, кто спасет всех нас. И мы это сделаем! – закончила она решительным тоном. – Мы пересечем эту реку, как бы широка она не была, и найдем место, где сможем все вместе жить в мире и спокойствии.

Почти день ушел у них на то, чтобы обойти заросли тростника, и все, что они видели – это сплошную стену из папируса по левую руку и мертвую равнину по правую, а когда уже вечером снова увидели полосу речной воды и три большие хижины, стоящие на шестах рядом с берегом, показалось им, что наконец-то добрались до рая.

В том месте жил крепкого сложения рыбак, четыре его жены и дюжина неугомонных малышей, большую часть времени занятых тем, что ныряли в воду с порога своих хижин и играли в разные игры, про которые сразу же забыли, как только заметили кучку оборванных человеческих существ, что уже не шли, а еле-еле тащились по краю тростниковых зарослей.

Немногочисленные обитатели того бесконечно далекого уголка планеты были динка, люди эти вели примитивный образ жизни и принадлежали к немногочисленной ветви нилотской расы, самой древней в Судане, что делало их самыми черными неграми на всем континенте, и только кокото, живущие на плотах в самом сердце озера Чад могли бы соперничать с ними в интенсивности пигментации кожи.

По сравнению с ними самый темнокожий Аскла, кто безо всяких сомнений был самым темным из эфиопов, казался слегка подкопченным, но в той же степени, в какой они были чернее всех, они же выделялись своим добрым нравом, и не только мужчина, но и женщины, и дети осыпали пришедших вниманием и заботой.

Баку, так звали огромного и добродушного патриарха того многочисленного семейства, поспешил передоложить им самую большую из своих хижин; место просторное, прохладное и уютное, несмотря на невероятную жару снаружи, а благодаря тому, что хижина была поднята над верхушками тростника, то даже самый слабый ветерок без труда проникал через многочисленные щели в стенах.

Женщины поспешили принести им больших окуней, вяленых на солнце и затем обжаренных внутри широких листьев папируса, ячменную кашу, клубни ямса, свежее молоко и сладкие финики размером с палец, чтобы затем скромно удалиться и позволить своим изможденным гостям спокойно поужинать и отдохнуть до позднего утра следующего дня.

Таким вот образом и первый раз с тех пор, как они покинули деревню, сеньорита Маргарет и дети спали под крышей, и ощущали себя в безопасности, пребывая в полной уверенности, что достойный человек охраняет их.

И хотя между собой они объяснялись на сложнейшем диалекте, но сам Баку и его жены также немного говорили по-арабски, а потому понять их было не так уж и сложно, к тому же в своей школе сеньорита Маргарет ввела изучение не только местного амариго, но и арабского языка, и английского, исходя из того, что для любого человека, намеревавшегося достичь маломальский важный пост в Эфиопии, эти языки были основными.

А потому она сама в деталях рассказала их одиссею, и по мере повествования мужчина переводил все остальному сообществу, а те не могли удержаться и время от времени взрывались шумными восклицаниями удивления, и обращали к ним взгляды, полные сочувствия.

Как только сеньорита Маргарет закончила свой грустный рассказ, добродушный Баку предложил им оставаться в его доме столько времени, сколько понадобится, добавив, что если они и в самом деле заинтересованы в том, чтобы пересечь реку, то он попытается помочь, хотя заранее предупредил, что подобное предприятие чрезвычайно рискованное и очень редко заканчивалось успешно.

– Почему? – растеряно спросил Менелик Калеб.

– Потому что это Судд, – ограничился простым ответом Баку, словно это все и объясняло. – Это центр, это самое сердце Судда.

Ни Менелик Калеб, ни кто-то еще из его товарищей по путешествию не знали, что упомянутый Судд был тем самым страшным местом, где четыре тысячи лет назад исчезли без следа все армии, посланные фараонами с целью найти священные истоки «Отца-Нила», чтобы понять причины ежегодных подъемов воды в реке.

Это были те самые безграничные болота, где утонули два римских легиона; воды, что поглотили самых воинственных английских солдат, и барьер из воды, тростника, папируса и грязи, который ни один исследователь не смог пересечь вплоть до сегодняшнего дня и вернуться назад, чтобы рассказать о своем путешествии.

А потому Судд продолжал оставаться одним из немногих затерянных уголков на нашей планете; царство кувшинок, лилий и «водяного латука», произраставших так густо и в таких количествах, что растения сплетались в единую плотную массу, по которой можно было свободно ходить, хотя внизу находилась довольно глубокая вода.