Слезы черной вдовы

- Верно, ты чувствуешь вину перед Раскатовым, потому так говоришь. - Догадка эта стала для него спасительной, Серж действительно отказывался ей верить. - Но пойми, mon cœur, ты ни в чем не виновата. Что же в этом плохого, ежели двое любят друг друга?!

И, сказав так, Серж снова принялся искать ее губы, а Светлана лишь со стоном вздохнула, уже и не пытаясь увернуться. Она не знала, какие еще слова отыскать, чтобы он понял: ее муж не имеет к этому ровным счетом не никакого отношения…

***

Ей снился душистый яблоневый сад, что цвел здесь, пока Горки были поместьем Холиных. Серж, темноволосый, с трогательным юношеским пушком над верхней губой, заглядывал ей в глаза и спрашивал:

- Ты всегда будешь любить меня? До конца жизни?

Он крепко держал руку Светланы в своей и смотрел в ее глаза так, будто от ответа зависела вся его жизнь. Светлане было лишь семнадцать, но даже в свои неопытные годы она поостереглась давать подобные обещания:

- Откуда ж я знаю, что будет через десять лет, или даже через год, глупенький? - Она попыталась свести все к шутке: - Может, я стану страшной, толстой, как повариха Холиных, и ты первый же меня разлюбишь.

Но Серж слабо улыбнулся, отвечая более чем серьезно:

- Я буду любить тебя всегда, Светлана, до самого последнего вздоха.

Светлана ему не поверила, рассмеялась. Кажется, уже тогда она знала в глубине души, что пожениться им не позволят. А раз так, - полагала она, - то и о клятвах своих Серж забудет очень скоро. Потому легко сказала то, что он хотел услышать:

- И я буду любить тебя всегда-всегда, глупенький. До самого последнего вздоха.

Ох, сколько раз потом Светлана жалела об этом обещании… И тогда, после откровенного разговора с Алиной, когда он в первый раз вот так же точно явился незваным в ее спальню. Он напоминал ей те слова, а на все доводы Светланы с искренней наивной верой отвечал: «Ведь ты же клялась тогда! Я видел по твоим глазам, что ты не лгала. И, что бы ты ни говорила теперь, я знаю, что ты всегда будешь меня любить».

Тогда Светлана уступила ему в первый раз. Отчасти потому что клятвы следовало соблюдать, а отчасти, потому что надеялась, что прежняя детская любовь и впрямь вернется. Не вернулась. Хотя Светлана все еще ждала ее - до этой ночи. Сегодня она особенно ясно осознала, насколько отвратительна ее связь с Сержем - для названия подобной связи в русском просторечном языке есть вульгарное, но зато очень емкое слово, прекрасно характеризующее их с Сержем отношения.

Не брак Алины уничтожала она, позволяя Сержу целовать себя, а собственную свою жизнь.

***

Портьеры уже не спасали от лучей солнца: за окном был день, когда она очнулась во второй раз. И сразу поняла, что это снова пришло.

Прошлой ночью, когда она убила Павла, все было так же. Не сон, не явь, а что-то среднее. Полусон. Тело казалось тяжелым, будто пудовыми цепями прикованным к кровати, мысли же как в нервной лихорадке метались в голове, не позволяя ни на чем сосредоточиться. Светлана теперь до замирания души, до оторопи во всем теле боялось, что все повторится.

Подняться с постели было неимоверно трудно, но еще несноснее было лежать подле спящего Сержа… Светлана с трудом, будто пьяная, цепляясь за стены и спинку кровати, поднялась на ноги. Все плыло перед глазами и шаталось - или это саму Светлану качало из стороны в сторону. Яркие, почти живые образы то и дело возникали перед глазами: вот Павел смотрит на нее из угла с молчаливым укором, вот Леон кричит и беснуется, вот Серж требует, чтобы она клялась ему в любви. Была здесь и Надя, которая, перемежая слова слезами, твердила ей, что никогда не простит…

Пошатываясь, по стене, Светлана пробиралась меж ними к двери, мечтая как можно скорее отгородиться от них - будто дверь спасла бы. А выбравшись в будуар, поплотнее закрыла за собою и только теперь, окончательно обессилив, сползла на пол. Сжала ладонями пульсирующую от боли голову и затихла.

Светлана горячо молилась про себя - молилась, чтобы это ушло. Когда не стало Ванечки, Светлана решила, что Бога нет. Или же он есть, но настолько жесток, что лучше б его и не было. Но, когда это владело ею, она готова была верить, хоть в Бога, хоть в дьявола, готова была продать тело и душу - лишь бы все прекратилось.

В прошлую ночь она молилась тоже - не помогло. И как много было крови, Господи, как много…

В какой-то момент Светлане начало казаться, что это отступает… когда неожиданно в ее скачущие, суматошные мысли вторгся голос отца - насмешливый и жестокий:

- Твой любовник теперь выжил тебя из собственной спальни? Милая, что же с тобой стало - ты же раньше была совсем не такой.

Она резко вскинула голову: отец сидел в кресле напротив - в домашнем халате и турецких мягких тапочках, которые Светлана берегла ему на именины, да так и не успела подарить.

Страха не было, удивления тоже. Но, на редкость ясно осознавая происходящее, Светлана покачала головой:

- Не говори со мной… тебя нет, ты - фантом. Мой отец умер много лет назад, а тебя я не знаю и не желаю даже слушать.