Слезы Чёрной речки

Между тем крутой склон приходилось покорять практически на четвереньках, да и то, петляя из стороны в сторону. На второй сотне метров Леха выдохся. Споткнувшись, он завалился под колодину и сразу же заревел издыхающим зверем:

— Все, не могу больше идти! Пусть меня лучше здесь медведь сожрет, чем я проползу еще сто метров!

— Возвращайся назад. Иди к костру, коней дымокурь. А мы к обеду вернемся, — посоветовал Андрей. — Дорогу назад найдешь?

— Дорогу-то найду. Тут недалече. А вот медведь меня не скараулит?

— Медведю и делать больше нечего, как только тебя караулить! Что он, белены объелся? Или голоден? — как можно бодрее настаивал Андрей, выпроваживая товарища к месту стоянки.

Конечно же медведя он боялся как черт ладана. Но и ползти в гору у него не было ни сил, ни желания. Оставалось одно — бежать к костру как можно скорее и кричать что есть мочи.

Посмеявшись, дядька Иван и Андрей полезли в гору дальше. Для таких охотников, как они, подъем в крутой перевал — обычное дело. В достижении своей цели человек тайги может покорить любую вершину, лишь бы только выдержали ноги.

Этот «небольшой перевальчик» они вывершили довольно быстро. Таежная пословица «Чем круче гора, тем ближе вершина» очень скоро подтвердилась. Впереди показался просвет между стволами деревьев, крутой склон горы завалился в пологий увал и раздвинул тайгу. Перед глазами предстал пояс альпийских лугов: небольшие поляны, перемежающиеся низкорослыми колками подбелочного кедра.

— Теперь тихо. Более ни слова. Переговариваться будем только знаками. Иди за мной след в след. Будь покоен и не торопи события, — полушепотом проговорил дядька Иван и, внимательно осмотревшись по сторонам, осторожно пошел вперед.

Через какое-то время дядька Иван остановился и, удивленно улыбнувшись, указал посохом на темные зигзагообразные полосы на одной из полян. Охотники без труда определили наброды марала, кормившегося здесь не более часа назад. Обследовав место кормежки, дядька Иван зашептал:

— Его здесь нет. Сейчас марал на водопое. Первая кормежка зверя — в сумерках. Затем он идет на водопой. А с первыми лучами солнца он уже на лежке, на отдыхе. Нам надо торопиться. Через полчаса встанет солнце и высушит росу.

Тогда зверя искать бесполезно.

«Где здесь можно напиться маралу? — на ходу думал Андрей. — Наверное, за той небольшой речкой. Там, в ложке, обязательно должен бежать ключ. Маралы любят такие места. А если еще солонец подсолить, так нет ничего лучше! И точно, наброд потянул в ту сторону. Идет ровно, не крутится, значит, целенаправленно, на водопой. А как хитро идет! Против ветра, все запахи на него. Ну и нам тоже неплохо его скрадывать. Небольшой восточник относил наши запахи. Вот и встречный ветерок усилился, а макушки белков покрылись алой плиткой. Эх, спать надо было меньше да выходить на час пораньше... Это всегда так — что-то хочешь сделать как надо, но никогда не получается. Как на глухарином току: стараешься под глухаря подбежать затемно, а наст валится. Один раз провалился, второй. Нервы на пределе, волнуешься. А если волнуешься, то обязательно подшумишь... Вот и дядька Иван заторопится. Идет широко, ступает твердо. Как бы зверь дрожь земли не перенял своими ногами. Неужели бывалый охотник не знает, что любой таежный зверь во время лежки не только видит, слышит и чувствует, но и воспринимает идущих копытами, лапами, всем телом? Вон, опять же возьми глухаря на току. Когда на земле «играет» по насту, редко его удается скрасть. Хитро придумала природа: что не слышно ушами, то передается через ноги.

Но дядька Иван, конечно, прекрасно знал все эти тонкости. Торопиться его заставило серьезное обстоятельство: на одной из осыпушек он увидел случайно перевернутый маральим копытом камешек. Так как в данное время суток от земли всегда натягивает испарина, то перевернутый только что камень должен быть снизу мокрым. Но сейчас он сухой. Зная примерное время обсыхания камней при данном ветерке, дядька Иван определил, что здесь марал прошел не менее двадцати минут назад. Зная примерную скорость движения марала, охотник тотчас вычислил и его местонахождение. Выходило, что в настоящее время зверь находится в километре от них. Это в лучшем случае, если он только не на водопое в ложке. А до релочки оставалось не менее двухсот метров.

Расстояние охотники преодолели в пять минут. Не доходя до гривки, дядька Иван остановился для восстановления дыхания. Через минуту они осторожно взошли на гребень перевальчика и остановились.

Под ногами охотников располагалась небольшая чаша. Впрочем, слово «чаша» широко распространено только среди людей тайги. Горожанин подобное образование назовет цирком либо амфитеатром, и это будет более точно. Еще такое место можно сравнить с давно уснувшим вулканом более мелкого размера. Небольшая впадина в какой-то мере похожа на огромную чашу, поставленную на стол. Таких впадин по тайге — сотни, но каждая из них не похожа на другую.