Слезы Чёрной речки

И в это мгновение откуда-то сбоку, из небольшой кочки полоснуло ярко-белое ослепительное пламя. Казалось, что своей ровной линией оно выверило точную прямую и указало на подставленный бок марала. Хотя от кочки до зверя было не менее десяти или пятнадцати метров, Андрею показалось, что пламя не только достало и опалило бок марала, но и пронзило зверя насквозь. Рогач подломил передние ноги и, дернувшись телом вперед, повалился на правый бок. Ноги судорожно забились — зверь пытался подняться. В следующее мгновение тишину чаши расколол выстрел. Андрей быстро взглянул на дядьку Ивана и прочитал в его глазах удивление. Они поняли, что стали случайными свидетелями отстрела марала на солонце.

Из-за бугра, откуда произошел выстрел, появились голова, туловище, и вот, наконец, человек уже стоял, выпрямившись во весь рост. Какие-то секунды он извивался всем телом, разминая затекшие от однообразного положения мышцы. Затем, как будто о чем-то вспомнив, коснулся рукой пояса, вытащил из ножен нож и неторопливо пошел к бившемуся в агонии маралу. Подойдя к зверю со спины, он сделал то, что делает каждый охотник после добычи трофея. Движения были степенны и спокойны.

Вот по этим движениям, по походке и по угловатой плечистой фигуре Андрей узнал человека.

— Хо! Да это же Семеныч! — радостно улыбнулся он и весело посмотрел на дядьку Ивана.

— Какой Семеныч? — переспросил старожил.

— Егор Семеныч! Старатель с Петропавловского прииска. Гляди-ка, а я и не знал, что он у мужиков кормилец. Хотя слава охотника за ним идет первая. Уж тайги-то он исходил — на сотню человек хватит. Позавчера видел его, за одним столом ели и пили. Вот Рось, везде успеет!

— А почему Рось? — невидимо вздрогнув лицом, спросил дядька Иван.

— Рось? А от слова росомаха. Мужики говорят, что прозвище к нему еще с юности присохло за силу, настойчивость и неутомимость в переходах. Сам не знаю, но говорят, что в былые годы Рось мог идти по тайге сутками без отдыха. Давай-ка, дядя Ваня, мы его потихонечку скрадем и напугаем. Вот смеху-то будет! — договорил Андрей и, осторожно ступая ногами по влажной траве, стал спускаться в чашу.

Бывалый таежник посветлел лицом. В его памяти происходил переполох. Дядька Иван верил и не верил словам Андрея, желая встречи с человеком, прозвище которому шестьдесят лет назад дал именно он. А назвал росомахой, потому что прекрасно знал о несравненных качествах этого человека, об удивительных способностях выживания в тайге. Как самого себя знал Егорку дядька Иван, ведь был его самым верным другом с детства.

Андрей подкрадывался как мог и как умел.

С точки зрения напарника, его движения были вполне пригодны для скрадывания человека. Человека, но не зверя. Только человек мог не услышать, как Андрей два раза непростительно наступил ногой на сучок, как громко шоркнул рукавом куртки о ствол кедра, как несколько раз шумно вздохнул, восстанавливая дыхание.

Все это уже издалека мог услышать марал, и Андрею остались бы только следы от его копыт. Но человек не зверь, авось и пронесет.

Но нет, не пронесло. Как ни старался Андрей застать Семеныча врасплох «на месте преступления», сделать этого не удалось.

Они подошли к солонцу очень аккуратно, стараясь все делать так, чтобы комар носа не подточил. Однако на солонце лежал лишь убитый марал. Откуда-то сбоку, из кустов раздался негромкий, но внушительный голос:

— Шевельнетесь — получите по пуле!

Голову Андрея обожгло горячей кровью. Он прекрасно знал, что такими словами не шутят. Пришлось замереть камнем и не шевелиться. А между тем спокойный голос продолжал:

— Осторожно, очень осторожно положи карабин на землю. Вот так. А теперича рожами в землю упритесь. Оба! Кому говорю? Я не шучу! Враз мозги вышибу! Так вот. А теперь говорите, кто такие?

— Семеныч, да это же я, Андрей! — с дрожью в голосе проговорил парень.

— Андрей? Каков таков Андрей?

— Да К-ев! Не узнал по голосу, что ли?

— Андрюха?! Ты, что ли? А какого черта ты тута-ка делаешь? А ну-ка, поворотись потихонечку. Точно. Андрейка. Ну ты, брат, и даешь — чуть под пулю не угодил! А я сам себе думаю, что это там за медведь лезет? А это не медведь — это Андрюха! А чего хоронился-то?

— Так хотел над тобой подшутить... — угрюмо проговорил Андрей.

— Надо мной?! Ну ты, брат, даешь! Сначала научись по тайге ходить, а уж потом скрадывай! Мне дрозд про тебя сказал, когда ты еще на косогоре был. А он, брат, никогда не врет! Только надо его голос знать. А энто что за сухарь ляжками трясет? Леха?! Леха, в штаны случайно не наложил от страха? Ан нет, вроде бы не Леха. Леха потолще был, не мог же он за два дня исхудать. Андрюха, кто это с тобой? Да ты привстань, не бойся, я в своих не стреляю. Андрейка, карабин подбери, боле вещи в грязь не кидай. Так кто же это с тобой будет?

Дядька Иван поднялся и, повернувшись к Семенычу, на несколько секунд задержал свой взгляд на его глазах.

— Егорка! Рось! Узнаешь ли? — негромко проговорил он. Семеныч насторожился, вслушиваясь в знакомую речь.