Слезы навий

– Ох как хотел. Уж как он Мерку уговаривал, чего сулил. Отказала. Тогда-то они с Миро и придумали для Гаяны эту историю. – Старуха остановилась, поправила выбившийся с полки уголок рукописи. – Думали, она их поддержит, тогда уж под натиском трех жрецов и сломают ведовскую мощь, узнают секреты. А она вишь чего удумала… Женщины! Не разобравшись. Э-эх! Проклятие уничтожило всех ведьм, а история, придуманная Китаром и Миро, так и осталась бродить по деревням да слухами пополняться.

– И никто не стал разбираться?

– А кто бы стал? – Нависшие брови метнулись вверх. – Мерка исчезла, ведьмы – кто ушел за грань, кто погиб от проклятия. А Гаяна… Гаяна так и не вернулась. Кто знает, куда ее ненависть завела.

Старуха резко смолкла и остановилась. Стеллажи закончились. За ними, насколько хватало глаз, находились образа. Высокие, закрывающие стены от пола до потолка. Светлые лики, озаренные внутренним свечением, и темные, будто занавешенные дымкой. На выступах стояли сосуды замысловатой формы, в каждом трепетал огонь, играя тенями на образах. У дальней стены огромный камень с возвышающейся на нем серебряной купелью.

– Идем, – проговорила старуха и направилась прямиком к купели. Аглая пошла следом. Едва приблизились, как вода в купели всколыхнулась, покрылась рябью.

Голова старухи затряслась:

– Кровь нужна.

– Кровь?

– Твоя. – И глянула на Аглаю. Вытащила из кармана маленький ножичек. – Руку давай.

Аглая напряглась.

– Не боись, всю не выпущу.

Сама схватила ее за запястье и выпрямила ладонь. Острое лезвие раскроило мизинец. Тонкая струйка скользнула по подушечке, свернулась в каплю и стекла в воду. Рябь разгладилась, проглатывая каплю, и тут же взбурлила. Потемнела. Старуха нахмурилась, но вода изменила цвет на ярко-синий. Брови старухи взметнулись вверх. Вода стала искристой, золотистой, словно шампанское. Старуха с недоверием посмотрела на Аглаю.

– Ишь оно как… – Нахмурилась и направилась к стеллажам, оставив Аглаю одну. Вернулась быстро, неся с собой толстую рукопись.

– Твое! – сунула в руки Аглаи.

– Я ведьма?

– Однозначно!

– Так я ж слова не знаю.

– А тебе и не надо! Тот, кто это оставлял, – кивнула на рукопись, – догадывался, как все сложится. – Она постучала пальцем по виску. – Там есть кое-что. И слово там…

Она махнула рукой, и купель пропала, оставив только камень. Аглая положила на него рукопись, та слегка дрожала и звенела в ее руках.

– Что делать дальше?

Старуха не ответила. Аглая оглянулась, в зале никого не было. Горели в лампах огоньки. Взирали на нее лики с икон.

Аглая задумчиво посмотрела на рукопись. Пожелтевшие от времени листочки с завернувшимися краешками. Аглая попробовала положить руки на рукопись. Может, что-то почувствует и слово само встанет в памяти? Не встало. Мало того, ладони будто иголочки пронзили. Аглая ойкнула и руки убрала.

– Ничего не вспоминается! – крик пронесся эхом и пропал под сводом Храма.

И что дальше? Каждая приходящая ведьма оставляла здесь свою историю. Аглаина, выходит, вот она. Лежит перед ней, звенит так, что уши закладывает. Только как ее открыть? Аглая вертела рукопись в руках. Звон слишком громкий. И мочи уж нет его слушать. В висках стучит. И вся зала будто кругом пошла. Поплыли стеллажи у стен, ряды стали неровными.

«Это от перенапряжения!» – Аглая покачнулась. Успела ухватиться за камень. Вот тебе и ведьма! А сколько пафоса-то в слове. Ведьмы! Аглая усмехнулась. За грань головы сложили! Обитель покинули, в другие миры направились. И что за сила такая ведовская, ежели сами себя отстоять не смогли? М-да!

«…Извела меня кручина, подколодная змея. Догорай, моя лучина, догорю с тобой и я…»

В голове шум.

«Кто сказал – не смогли? Другое дело – не захотели. Могли в Обители закрыться, артефактами воспользоваться, пол-Велимира бы вместе со жрецами полегло!»

– А чего ж не положили! Себя не пожалели, а людей и жрецов пожалели…

Вздох, тяжелый.

«Так любила ж… Как же его… Рука не поднялась».

Аглая растерялась:

– Китара любила? Он же предал!

«И что ж с того? А ты разве сразу поверила, что Игнат бес? До последнего хваталась за уже пропавшие чувства. Вот и я… До последнего любила».

– А когда любовь закончилась?

«Любовь не закончилась. Надежда пропала. Когда Гаяна пришла… Историю мне рассказала… И потребовала Миро вернуть. А я как могу, ежели он никогда мне не принадлежал… Не поверила. Обещала наутро прийти за ответом… Тогда-то я тех, кто остался, собрала да за грань повела. Да только не все пошли. У кого семьи здесь, кто просто не привычен был к чуждым. Уже у грани слышала, как проклятие жрицы по следу идет. И она вместе с ним. Я силу вложила в последнее заклятие, вязь пустоши заговорила, чтобы оградиться от жрицы. Слышала вой ее, когда она в вязь попала. А выбраться из нее без силы ведовской невозможно».

– Ты оставила ее там?

«А был выбор?»

– Она умерла в этой вязи… – Ужас скользнул в голосе.