Слезы нильского крокодила

— Родственнице поплохело, — доложила соседка. — Зося, перепуганная, за стенкой кричала: «Тетя, тетя!», а потом Дарина прибежала и от меня «Скорую» вызвала. С телефоном у них что-то случилось. А у родственницы, наверное, сердце прихватило. Бледненькая она такая была, тощенькая. Я с балкона видела, как ее к машине несли.

— Сердце… — повторила Алина. — И это Зося забила тревогу? А сейчас, стало быть, Зося дома одна. — Она выразительно посмотрела на меня, как бы говоря: «Может, это и к лучшему, что девочка одна дома?» — Не знаете, Рада скоро вернется?

— Она перед нами не отчитывается, — поджала губы соседка.

— Жаль. Ну ладно, все равно поднимемся, — сказала я и, не прощаясь, направилась к подъезду.

За дверью я отчетливо слышала крадущиеся шаги, потом нас долго рассматривали в «глазок», и наконец спросили:

— Кто?

— Зося, открой. Свои.

— Мамы нет дома.

— А мы к тебе.

Откровенно говоря, я не очень надеялась на то, что девочка нас впустит, но замок щелкнул и дверь приоткрылась. Зося отступила назад, пропуская нас в квартиру.

Я огляделась — самая обычная квартира. С первого взгляда понятно, что здесь живут одни женщины. Стены гостиной выкрашены в яркий розовый цвет, в тон стенам — шторы. Польская «стеночка». Цвет мебели — белый. Диван покрыт белой овчиной. На журнальном столике кипа журналов мод. Везде искусственные цветочки, вазочки, статуэтки японских божков. Присутствием мужчины и не пахнет.

Зося предложила сесть. Несколько минут мы с интересом рассматривали комнату, ища глазами фотографии умерших мужей «черной» вдовы. Чтобы прервать затянувшуюся паузу, Зося сказала:

— Я вас знаю, вы на теплоходе ко мне подходили.

— Верно.

— И сказали, что из полиции, — напомнила она.

— И это верно.

Больше вопросов к нам у Зоси не нашлось. Она стояла перед диваном, на который сидели мы, и исподлобья смотрела на нас.

«Дикое создание, — про себя отметила я. — Она всегда такая или боится людей из полиции?»

— Зося, — начала Алина. — Мы опросили практически всех свидетелей, кто был на корабле и мог иметь отношение к смерти твоего отчима. Осталась одна дама, Стефания Степановна Куликова. Нам стало известно, что она приходится Василию Степановичу сестрой. Она остановилась у вас. Мы могли бы с ней поговорить? — спросила Алина, не спуская с Зоси глаз.

Девочка кивнула, вжимая голову в плечи.

— Она заболела, — опуская взгляд, тихо произнесла она.

— Что с ней?

— Ее положили в больницу.

— С чем положили?

— Не знаю… — протянула она. — Ей неожиданно стало плохо. Голова закружилась. Мы подумали, что у нее давление или сердце, и вызвали «Скорую».

— Не надо говорить о сердце и давлении. У Стефании Степановны отравление, — остановила Зосино вранье Алина. — И разве не ты по телефону сказала, что Стефания Степановна отравилась грибами?

— Я. Сначала мама говорила, что у Стефании Степановны на нервной почве с сердцем плохо, но потом мы решили, что это от грибов.

— Кто это мы?

— Я и бабушка. Только Стефания Степановна ела грибы.

— Почему?

— Бабушка их не ест вообще. Мне мама не дает. Говорит, что детский желудок не вырабатывает ферментов к перевариванию грибов.

— А мама грибочки ела?

— Нет, она маринованные не любит. Ставит на стол только тогда, когда гости приходят.

— Понятно. А когда она поставила на стол грибы? На поминки?

— Нет. Вчера утром мы завтракали. К вареной картошке были грибы. И вечером они на столе стояли.

— Стефанию Степановну в очень тяжелом состоянии привезли в больницу. Не верится, что ей стало плохо мгновенно. Почему вы сразу не вызвали «Скорую»?

— Думали, так пройдет. Ей еще вчера вечером нездоровилось. Мама заставила ее выпить водку с солью и уложила спать. А утром Стефания Степановна вышла из комнаты и на пороге кухни в обморок упала. Бабушка настояла, чтобы «Скорую» вызвали.

— Бабушка… А мама, что же, не хотела спасти родственницу?

— Она не верила, что ей так плохо.

— Хорошенькое дело! — в сердцах воскликнула Алина. — Человек лежит без сознания, а все думают, что он притворяется!

— Не все, только мама, — поправила ее Зося. — Мама вообще на слово мало кому верит, вернее, никому не верит. — В голосе девочки прозвучала обида.

— Зося, грибы в банке остались? — спросила я.

— Нет, мама сегодня утром их в унитаз слила. А зачем они вам?

— Если грибы были ядовитыми, то, исследовав их, легче подобрать противоядие.

— Мы же не знали… — оправдываясь, сказала Зося.

— Не знали… А мама скоро придет?

— Она пошла продавщиц проверить. Когда вернется, не знаю.

— А бабушка далеко ушла?

— Домой. Сегодня она ночевала у нас — я ее попросила, а вообще она живет через дорогу, в доме, где магазин «Электроника».

— Какая квартира?

— Тридцать шесть.

— Спасибо, Зося. Мы обязательно зайдем, поговорить с твоей мамой.

Глава 23

Мы вышли в пустой двор — пришло время дневного сериала — и стали рассуждать.

— Что имеем? Кроме нашей Степы, никто грибы не ел! Рада специально для Васькиной сводной сестрицы выставила на стол маринованные грибочки. И как это понимать? Аттракцион невиданной щедрости?

— Ты права. Не очень похоже на жадную Раду.