Слезы нильского крокодила

— А я сказал. Вот дурень! Может, пронесет? Хотя, с моими-то судимостями? Богдан, я сегодня же уеду. Где меня искать, ты не знаешь.

— Могила! — рявкнул Богдан. По голосам мужчин можно было предположить, что сидят они в ресторане давно и не за пустым столом.

— Давно хотел тебя спросить: как этот полудурок Роман оказался в нашей компании?

— Твоей сестрице захотелось в поездку подружку, Светку, взять. Роман месяц как вернулся из Львова. Кому-то ремонт делал. Денег заработал. Потом целых две недели агитировал трускавчан и гостей города посетить Египет. Собрал небольшую группу, в туристическом агентстве ему приличную скидку сделали.

— Надо же, каким организатором оказался… на свою голову, — вздохнул Ярослав и добавил: — Как этим дамочкам из Интерпола не пришло в голову и его смерть на меня повесить? Ведь весь круиз только под ногами и крутился. Достал своим: «Пора выпить, пора выпить. Не послать ли нам гонца?» Вот и допился. Пора. Давай, Богдане, друже, выпьем на посошок, — предложил он шурину. — И еще за то, чтобы Ваську черти жарили на медленном огне.

Послышалось бульканье и звон бокалов. Минуты через три Ярослав крикнул:

— Официант! Счет!

В это время нам принесли первое. Мы склонили головы над тарелками. Нам казалось, что так на нас не обратят внимания. Заметили нас дружки или нет, не знаю, поскольку в тот момент, когда они проходили мимо нашего стола, я видела перед собой только грибы, в изобилии плавающие в расписном горшочке — куриная лапша оказалась еще и с грибами.

Глава 25

Входная дверь заскрипела. Повеяло свежим воздухом. Я подняла голову. Богдан и Ярослав, нежно поддерживая друг друга, выходили из ресторана.

Проводив их взглядом, Алина тут же высказала свое мнение:

— Похоже, Роман и впрямь свалился по пьянке за борт. А что касается Василя, то и у Богдана, и у Ярослава мотив был! Каждый из них, осознав, что денег им не видать как собственных ушей, мог убить Ваську. Вот только как у них выбить признание, ума не приложу. Чувствую, Ярослав вообще в бега ударится. Его искать, что ветра в поле. Остается Богдан. Какие у нас к нему претензии? Он солидный человек. Попробуй докажи, что он давал этому проходимцу деньги. Рада, даже если и знала о деньгах, то ни за что не признается, поскольку ей в этом случае придется отдавать.

— Богдан и Ярослав не убивали Василя, — покачала я головой, отодвигая от себя тарелку. — Неужели ты не слышала, что каждый до последнего дня круиза надеялся вернуть свое. Кто будет возвращать деньги? Покойник? Нет! Им Василий нужен был живой. И Лиде мертвый Василь ни к чему.

— Кому тогда был нужен мертвый Остапенко?

— Над этим вопросом мы бьемся пять дней, — констатировала я. — И знаем только, что это был украинский гражданин.

— Украинский… А если старуха-свидетельница соврала? Она толком не могла сказать, на каком языке говорили — украинском, белорусском или польском? Это мы решили, что говорили на украинском языке, поскольку не встречали на корабле ни одного белоруса или поляка.

— Старуха не обманула, и мы не ошиблись — в ту ночь к Василию подсаживалась Лида.

— Не факт, что она единственная, кто хотел поговорить с ним. Старуха ушла, и к Василию мог подсесть кто угодно, не только украинец, — загрустила Алина. — Русский, араб…. Француза одного я видела. Марина, что делать? Подозреваемых у нас нет. Это факт.

— Все равно мы уже здесь. Давай проверим остальных?

— Остальные — это кто?

— Помнится, мы собирались в Дрогобыч… Опять же, если повезет, адрес Степана Остапенко узнаем.

— Поехали, — без энтузиазма сказала Алина.

— Сейчас поедем?

— Давай завтра, — попросила моя подруга. — Почему не ешь?

— Там грибы.

— Да брось ты! Ты же не у Рады на именинах!

Размякшим от сытной еды и бокала красного вина, нам хотелось одного: вернуться в гостиницу и вздремнуть. День начался напряженно. Внезапная болезнь Степы выбила нас из колеи, и теперь, когда ее здоровью ничто не угрожало, можно было побаловать себя дневным отдыхом.

— Отдохнем, а вечером обязательно навестим Степу, — зевая, пообещала Алина.

Я не возражала ни против отдыха, ни против посещения Степы.

В гостинице застали только Лилю. На вопрос: «Где мама?» она ответила:

— Пошла в город по делам. Кажется, в юридическую консультацию или к нотариусу.

«Уже хорошо, что не боится показаться на глаза окружающим, — мысленно отметила я. — К кому она пошла? К нотариусу? Или юристу? Впрочем, какая разница? Умер Василий. Что бы там не говорила Оксана, а совместное имущество у них было. Не знаю, насколько Рада может претендовать на имущество Василя, но у Оксаны определенно есть повод для беспокойства. Потому и пошла на консультацию».

Оксана появилась только к вечеру. Ей с трудом удавалось скрыть свое раздражение. Поджатые губы, бегающий взгляд и прерывистое дыхание упорно говорили о том, что с ней не все в порядке. Лиля предложила матери поесть, но та, сославшись на усталость, пошла в свою комнату. С нами она ни словом не обмолвилась.

— Что с ней? — с недоумением спросила я, провожая Оксану взглядом.