Слезы нильского крокодила

— Хотите сказать, что нам и претендовать не на что? А нам с Зосей не нужна Васина доля гостиницы, — удивила меня Рада. — Не нужна! Был бы жив наш папочка, — наигранно всхлипнула она, — может, и он бы отказался от змеиного гнезда. Бросил бы ей в лицо отказ от всего имущества, нажитого совместно. Но он не успел. Сироты мы теперь с Зосенькой. Сироты, — запричитала Рада, уткнувшись лицом в диванную подушку.

Из кухни донесся грохот битой посуды.

— Зося, что там у тебя? — гаркнула Рада.

— Чашка упала, — пискнула Зося.

— Вот как ребенок переживает — все из рук валится, — отметила Рада.

В ответ на эти слова в кухне еще что-то уронили.

— Да ты что там?! Всю посуду решила переколотить? — зло закричала Рада. — Зоська, отойди от шкафа. Христом богом прошу! Неумеха!

Осознав, что она вышла из роли убитой горем вдовы и выглядит сейчас не лучшим образом, Рада немного смутилась.

— Простите, нервы на пределе. Как теперь жить, не знаю. И все из-за нее, проклятущей этой Оксаны.

— Вину Оксаны надо доказать. Против нее нет никаких улик.

— А вы искали?

— Египетские полицейские искали и ничего не нашли.

— Значит, плохо искали. Но ей все равно с рук не сойдет. Есть еще суд совести, — поучительно напомнила Рада.

«Кто бы говорил», — мысленно парировала я ей.

— Приснится ей Васечка, — продолжала Рада, — и скажет: «Что ж ты дочку мою обижаешь?»

— Это вы о какой дочке сейчас говорите? — решила уточнить Алина.

— О Зосей. Не знаю, в курсе ли Оксана, что перед поездкой он успел удочерить Зосю. Пришел домой Васенька, обнял Зосю и сказал: «Теперь ты моя дочь по закону».

— Так и сказал?

— А что вас так удивляет? Он и Оксане говорил, что Зосю собирается удочерить. Да только она не думала, что это так скоро случится, — с явным удовольствием выговорила Рада и следом добавила: — Вы уж ей передайте, что ни я, ни моя дочь не претендуем на гостиницу.

«Какое благородство! Противно слушать».

— Передадим, — кивнула я, осмысливая сказанное Радой.

«Василий удочерил Зосю? Из любви к Раде? Девочке пятнадцать лет, зачем надо было делать то, что по большому счету, уже никому не нужно? Чтобы досадить Оксане? Не потому ли в словах Рады столько злорадства?»

Не став поддерживать разговор о бескорыстной любви Рады к Василю, я спросила:

— Нам стало известно, что с родственницей Василия, приехавшей на похороны, произошло несчастье. Что можете сказать по этому поводу?

По лицу Рады пробежала тень.

— Да, не повезло женщине. С отравлением в больницу она попала. Мать моя грешит на грибы, которая родственница ела в обед, а я думаю, что и тут без Оксаны не обошлось. — Рада откровенно валила все на соперницу.

— При чем здесь Оксана?

— Как при чем? Стефания Степановна ведь сначала к ней пришла! Кто знает, может, водички попросила попить? А та ей в воду отраву накапала, а потом ко мне отправила, умирать. Я ее разносолами угощаю, ни о чем не подозревая, лучшее на стол выставляю, а яд уже действует!

«Вот стерва! — подивилась я наглости Рады. — Степа могла отравиться или в ее доме, или, если допустить, что на поминках тоже были недоброкачественные продукты, в столовой. Оксане зачем Степу травить? Хотя и Раде вроде бы Степа ничем не мешала».

— Она всю родню Василя хотела со свету сжить, — с ненавистью брюзжала Рада.

— Тогда бы она начала с отца. Кстати, вы сообщили ему о смерти Василия?

— Нет, я не знаю, где его искать, и искать не собираюсь. Пусть старик думает, что сын жив.

— Понятно. Вы Стефанию Степановну проведывали? Передачу отнесли? Как она? Ей лучше?

— Кто я? Нет, я у нее не была, но по телефону про ее здоровье справлялась. Ей лучше. А зайти времени не было, да и сил тоже. Все еще от похорон не могу отойти, — тяжко вздохнула она и закрыла веки, всем своим видом показывая, как бы она хотела отдохнуть.

— Значит, передачу не вы оставляли?

— Нет. Говорю же, не в состоянии я сейчас, — всхлипнула Рада, касаясь платком сухих глаз. — Трудно мне, тяжело. Может, у Оксаны совесть проснулась?

Мы переглянулись — концов не найдешь, значит, и оставаться здесь незачем. Рада сейчас будет зевать, дремать, демонстрируя, что мы тут лишние. Впрочем, и нам на ее спектакль смотреть надоело. Информацию к размышлению мы получили, теперь можно идти.

— Мы вас еще навестим, — предупредила Раду Алина, поднимаясь с дивана. — Отдыхайте.

Глава 26

— Я так и не поняла, зачем Василю было удочерять Раду? — призналась я. — Чтобы насолить Оксане? Девочку порадовать? Глупость. Она знает, кто ее отец. К чему ломать комедию? И это заявление — нам ничего от Оксаны не надо!

— Наглость! — поддержала меня Алина. — Сначала увела мужа из семьи, лишила ребенка отца, а теперь — нам ничего не надо! А на что она вообще имеет право?

— Может, Оксана потому и ходит как в воду опущенная? Ей обидно за Лилю? Она воспринимает удочерение Зоси как предательство по отношению к родной дочери?

— Придем и спросим, — не вникая в мои рассуждения, ответила Алина. — Смотри лучше под ноги.