Слезы нильского крокодила

Одна из подружек оказалась побойчее остальных:

— Дома тато, мама, бабуся i великий собака.

— У мене два собаки! I кiт! Biн вас подряпае.

— Ой, не надо нас царапать, мы ничего плохого вам не сделаем, — слащавым голоском пообещала Алина. — Вы нам только скажите, дядя Миша, Михаил Иванович здесь живет, в этом доме?

Сообразив, что чужие тети не будут их похищать, девочки подобрели.

— Тут-тут, — заверещали они. — Вон, на другому поверсi. Такi вiконця бiленькi.

Алина угадала, девочки показали на металлопластиковые переплеты.

— Не знаете, он дома?

— Нi, не знаемо.

Из подъезда вышла женщина средних лет. Строго посмотрев на нас, она спросила:

— Юля, с кем ты разговариваешь?

— Бабуся, тут тiтки дядька Мишу шукають.

«Ага, одну из девочек зовут Юлей, а это ее бабушка. Хорошо выглядит бабушка. Мама, наверное, совсем молоденькая», — думала я, разглядывая пышущую здоровьем женщину.

— Не совсем так, — сделала шаг вперед Алина. — Мы из передачи «Жди меня» и разыскиваем семью Остапенко. Вы давно живете в этом доме?

— Родилась здесь.

— Значит, и семью Остапенко знали?

— Знала. Вот там они жили, — женщина взмахнула рукой и показала на те же окна в металлопластиковом переплете.

— Позвольте, но со слов вашей внучки, там живет Михаил Иванович, по нашим сведениям, бывший сосед Остапенко.

— Все правильно. Его родители и он сам когда-то жили в соседней квартире с окнами на улицу. Потом, когда старики Остапенко умерли, Михаил Иванович выкупил у их сына Степана квартиру, снес перегородки и объединил со своей. Теперь его квартира пол-этажа занимает.

— Разобрались. А что вы знаете о Степане Остапенко? Нам надо выяснить, тот ли человек нам нужен.

— Степана я плохо знаю, хотя и всю жизнь — мне сорок шесть лет — в этом доме прожила. Когда он ушел в армию, я в школу еще не ходила. Потом он обосновался в Трускавце. К родителям приезжал, конечно, но редко. Сын его, Василий, одно время жил в этом доме с дедушкой и бабушкой. Когда перестройка началась, Степан уехал на заработки. Все. Один раз только приехал, на похороны своих родителей. Тогда же свою квартиру Михаилу Ивановичу продал.

— Пока все сходится, — Алина достала из сумки блокнот и сделала вид, будто по нему сверяет этапы жизненного пути Степана Остапенко. — Где обосновался Степан, знаете?

— В Европе, — настороженно глядя на нас, ответила Юлина бабушка.

— Европа большая, — заметила Алина и подтолкнула собеседницу к откровенности, мол, мы и так все об Остапенко знаем: — Степан стал в Голландии очень богатым человеком.

— Мне-то что с того? — хмыкнула женщина.

— Неужели не хочется к нему съездить? Он бы Голландию вам показал.

— Да чего же я к нему поеду, если мы и не дружили вовсе.

— А кто дружил?

— Михайло дружил. Частенько к нему при жизни ездил, теперь-то уже не поедет, не к кому.

— Простите, что значит, ездил при жизни. При чьей жизни? — не поняла я собеседницу.

— Когда Степан был жив, тогда и Михайло к нему приезжал. А вы разве не знали, что Степан умер? Я думала, вы наследников на его добро ищите. Конечно, сын его прямой наследник, но когда речь идет о нескольких десятках миллионов, наследнички всякие сыщутся.

Несколько секунд я не могла собраться с мыслями.

— Значит, Степан умер. Давно?

— Месяц с небольшим. Но мы сами только недавно узнали о его смерти.

— Недавно, это когда?

— Ой, дайте вспомнить? Недели две, наверное. Точнее не берусь сказать.

— От кого вы узнали?

— Жена Михайла Ивановича новостью поделилась. Молчала, молчала, а потом не стерпела и рассказала.

— А почему молчала? — заподозрила я неладное. — Разве о таком надо молчать?

— Да мы и сами удивлялись, почему она раньше нам не рассказала. Степана в нашем доме уже помнили плохо, но он единственный, кто из нашего захолустья в люди выбился, и потому новости о нем воспринимались с большим интересом.

— Вот вы сказали, что Степан в люди выбился. А Михаил?

— И Михайло, конечно. Но ему до Степана далеко было.

— А что вы вообще о Михаиле знаете? — спросила Алина шепотом.

Бабушка Юли оглянулась на окна Михаила Ивановича.

— Ничего плохого не скажу. Работящий мужик. Фирму свою организовал. Деньжата водятся. Недавно в Египет летал.

— Без жены?

— Так ведь внук у них недавно родился. Маруся осталась дочке помогать, а мужа отпустила. Когда младенцу всего месяц от роду, то чем меньше народу в квартире, тем лучше.

— Только ли? — Алина повернула ко мне свое лицо. В глазах читалось недоверие: «Вот так внезапно бросил все и рванул в Египет от внука отдыхать?» — Придется еще раз поговорить с Михаилом Ивановичем, — было сказано вслух.

— А много наследничков на Степаново добро объявилось? — поинтересовалась Юлина бабушка.

Мы промолчали, да и что мы могли сказать? Самим интересно.

Женщина, не дождавшись ответа, взяла за руку Юлю и увела со двора. Мы же шагнули в темное чрево подъезда.

Глава 27

Старые стоптанные ступени привели нас на второй этаж.