Слезы нильского крокодила

— Нет, — мотнула головой Степа. — Я думаю вот о чем. Рада при первой возможности обвиняет Оксану, на всех углах кричит, что та убийца. При этом в полицию идти не спешит. Почему? Ну раскиньте мозгами!

— Я могла бы предположить, что она отводит подозрения от себя, — продолжила я Степину мысль. — У Василия много недостатков. Признаюсь, когда он жил с Оксаной, я с трудом его терпела. И у Рады могли открыться на мужа глаза. Могла разлюбить, мог надоесть. Собралась с ним расстаться, а тут — бац, а он, оказывается, богатый наследник. Кто ж выбросит мешок с деньгами на улицу? Только не Рада. Ее голову посетила шальная мысль. А что, если стать богатой вдовой? — я перевела дух и продолжила: — Все вроде бы складно, если бы не одно «но». У Рады не было никакого резона убивать Василя, пока тот не вступил в права наследования. И Зосю Василь не успел удочерить — следовательно, ей деньги Степана не достанутся. Рада вообще никто для Степана. Получается, что Раде в первую очередь не выгодна была смерть Василя.

— А если она беременна? — осенило Алину. — Помнишь, Дарья Михайловна говорила, что ее дочь хочет иметь от Василия ребенка?

— Тогда кое-какой мотив вырисовывается, — согласилась я. — Но опять-таки, существует риск, что ребенок не родится или родится мертвым. Нет, Рада не стала бы рисковать такими деньгами.

— Пожалуй, ты права, Рада Василия не убивала, — согласилась со мной Степа.

— А тебя, Степа, ей ничто не мешало отравить, — оживилась Алина. — Суди сама. Она встретила тебя как претендентку на наследство. Ты о деньгах Степана понятия не имела, а Рада знала, что при отсутствии Василя ты главный наследник.

— Надо поговорить с врачами, узнать, какое лекарство пила Зося, — предложила я. — Похоже, что тебя, Степочка, отравили отнюдь не грибами, а этим лекарством.

— Я не пила никаких таблеток.

— Рада могла тебе в еду подсыпать.

— Получается, что она и родную дочь хотела отравить? — задумалась Степа. — Я как-то не верю.

— Нам бы прорваться к Зосе, — решительно сказала я. — Ты говорила, что она в сознании?

— Не я, Ириша сказала.

Ириша как будто ждала, когда о ней пойдет речь. Дверь легонько скрипнула, ненамного приоткрылась, и миниатюрное создание просочилось в палату.

— Ириша! — Степины губы непроизвольно растянулись в улыбке. — Рассказывай, как там девочка. Врачи ушли?

— Ушли. Все с ней будет в порядке. Вовремя привезли, вовремя промыли желудок, поставили капельницу. Сейчас она спит. Врачи ушли. Петр Сильвестрович вообще уехал. Его во Львов вызвали на совещание.

— Кто у нее сейчас? — спросила я.

— Никого.

— А матери разрешили быть в палате?

— Не может она.

— Как так не может? Дочь в реанимации, а у нее времени нет?

— Она так переживала, так переживала, — вздохнула девушка, для пущей убедительности сделав доверительное лицо. — Ей стало плохо, и ее увели то ли кардиологию, то ли гинекологию.

— Кардиологию или гинекологию? Интересно, — Алина переглянулась со мной. — А как бы точнее знать?

— Надо у нашей дежурной медсестры спросить — она ее сопровождала.

— Ирочка, надо сделать так, чтобы хоть ненадолго можно было пройти в палату к Зосе, — сложив ладони лодочкой, заискивающе попросила я.

— Если только после шести вечера, — замялась девушка, — когда один дежурный врач останется. Сегодня Сергеев дежурит, с ним можно договориться.

— Замолви за нас словечко.

— Ладно. Его и просить не надо. Если никого не привезут, он из ординаторской и не выйдет.

Я посмотрела на часы, которые показывали без четверти четыре:

— Степа, мы сейчас уйдем, а к шести вернемся. Что тебе принести?

Степа доверчиво посмотрела на Иришу.

— Можно?

— Можно. Несите кефир, йогурты. Неплохо бы легкий куриный бульон.

— Бульон сварить не успеем, а кефиром мы тебя завалим, — пообещала Алина.

Дежурная медсестра смерила нас недовольным взглядом, что-то буркнула себе под нос и опять уткнулась в вязание. Очевидно, она относила себя к категории тех людей, которые призваны навести в стране порядок. А если все будут шастать туда-сюда, например, в стерильные помещения — какой тут будет порядок?

— Вы нас извините, пожалуйста, что мы вас отвлекаем, — нарочито вежливо начала Алина. Медсестра лишь настороженно на нас взглянула и поджала губы. Моя подруга, проигнорировав реакцию медсестрички, продолжила: — Но у нас к вам несколько вопросов.

— Все вопросы к заведующему отделением, — процедила она и с нескрываемой радостью добавила: — Завтра к девяти приходите.

— Нет, вы нам ответите сегодня, — меняя интонацию, предупредила Алина.

— С какой стати?

— С той стати, что вы отказываетесь сотрудничать со следствием. А это несет за собой уголовную ответственность. — Алина извлекла из сумочки Уголовный кодекс Украины и помахала им перед носом женщины.

— Кто отказывается? Я? Да я завсегда! — выступила борцом за закон и порядок медсестра.

— Очень хорошо! — вмиг подобрев, похвалила ее Алина. — Вы помните женщину, которая привезла сюда утром девочку?

— Конечно! Она так переживала, так убивалась. Мне сначала ее пришлось валерианой отпаивать, а потом у нее начались боли и открылось кровотечение. Я отвела ее в гинекологию.

— Далеко?