Слезы нильского крокодила

— Где тебя черти носили? Вся охота курить прошла. Тебя только за смертью посылать. — Василий был раздражен и свое раздражение пытался выместить на Зосе. — Принесла? Чего стоишь? Давай! Остолопина! — Вокруг никого не было, и он не стеснялся в выражениях.

Зося не помнила, как наклонилась и пырнула Василя скальпелем в грудь. Он не вскрикнул, только дернулся. Голова безжизненно упала на грудь.

Зося остолбенела, глядя на расплывающееся вокруг скальпеля кровяное пятно. Глупая мысль высветилась у нее в голове: «Чем мама будет точить косметические карандаши?» Она выдернула скальпель. Кровь брызнула из ранки. Девочка опомнилась и побежала, сжимая в ладони орудие убийства. Сначала она хотела отмыть от крови скальпель и положить на место, но потом какая-то неведомая сила подвела ее к борту и разжала пальцы. Зося вдруг поняла, что если она оставит скальпель, то сойдет с ума — каждый раз, видя его, будет вспоминать о совершенном преступлении. Она вернулась в каюту, взяла косметичку и ее выбросила за борт — чтобы мать не хватилась скальпеля и не поняла, что к чему.

— И мать до сих пор не знает, кто убил Василя? — спросила Степа.

— Знает, — ответила Зося. — Она узнала в тот же день, вернее, ночью. Я лежала в постели и тряслась от страха, вспоминая лицо мертвого Василя. Не знаю, сколько было на часах, но еще было темно, в дверь каюты постучали. Это был Роман. Тоже я вам скажу, пренеприятный тип. Я подумала, что нашли Василя, и Роман пришел сообщить маме, что ее муж умер. Он посмотрел на меня и сказал маме: «Пойдем, поговорим, как дочку от тюрьмы будешь отмазывать». Мама на него с удивлением посмотрела: «Видать, ты, Роман, до чертиков напился?» И тогда он ей сказал, что Василия нет, и что его убила я. Он видел, когда с водкой из каюты к своим возвращался, как я несла окровавленный скальпель и как выбросила его за борт. Но он готов молчать, если ему за это заплатят. «Зачем девочке портить жизнь, если все можно решить полюбовно?» — он еще и шутил! Мама на секунду задумалась, потом согласилась и вышла с Романом. Когда вернулась, она сказала, что мне все приснилось, на ту палубу, где нашли Василя, я не поднималась и вообще после одиннадцати вечера отчима не видела. Я плакала, просила меня простить, говорила, что не хотела. А мама сказала, чтобы я не переживала, она знает, что сделать, чтобы на меня никто не подумал.

— Скальпель лежал в этой бумажке? — Алина вытащила из сумки полиэтиленовый пакетик, в котором хранилась реклама магазина мобильных телефонов.

— Да, чтобы скальпель не прорезал косметичку, мама завернула его в бумагу. Эту рекламку мы сохранили, потому что хотели на обратном пути во Львове заехать в магазин и там купить мне телефон.

— А зачем твоя мама оговорила Оксану, будто та украла у нее косметику?

— Она не сразу хватилась косметички. Утром захотела накраситься, а ее в каюте не оказалось. Сразу почему-то подумала, что это козни Оксаны. Она ее терпеть не может. Василий не очень-то хотел уходить из семьи. Это мама его увела. Она даже к бабке, которая приворотами и отворотами занимается, ходила. Та попросила маму принести ей что-то Оксанино. Мама волосы на свитере Василя искала. Не нашла. Подругу свою в гостиницу подослала, та смогла стащить только бланки квитанций, сшитые в блокнот, но бабка сказала, что бумажки не личное и для отворота не подойдут. Бланки эти я теперь как черновики использую, — взволновано рассказывала Зося.

— В этом блокноте были квитанции с записями, сделанными рукой Оксаны? — спросила Алина.

— Да, — ответила Зося. — Я не стала их вырывать — писала с другой стороны блокнота.

— Вот вам и ответ на вопрос, — Алина выразительно посмотрела на меня.

— Какой вопрос? — не поняла Зося.

— А эти черновики ты случайно с собой в Египет не брала?

— Я и учебник математики с собой брала, и физику…

— Зося, а ты сказала матери, что выбросила косметичку за борт?

— Да, но не сразу. Мне вдруг стало жаль Оксану. Она-то не крала косметику. Когда я призналась, что косметичку вместе со скальпелем выбросила, мать сначала рассердилась, а потом почему-то сказала: «Кашу маслом не испортишь». Я так и не поняла, к чему она так сказала.

— Зося, ну а зачем ты надумала травиться?

— Мать достала. То говорит: молчи, не болтай. У кого были основания убить Василя? — только у Оксаны. Пусть все так и думают. Но иногда на нее что-то находит, и она начинает плакать: «Кормильца не стало. Прожил бы Васенька хоть полгодика». Плачет и на меня зло косится. Наверное, на нервной почве заговаривается. Какой из Василя кормилец? Он в дом копейки не принес. Удивляюсь, как он нас в Египет пригласил, на какие деньги?

— Это правда, Василь не умел зарабатывать.