Слишком дружелюбный незнакомец

Это верно, теперь она стала убийцей. Как те, о преступлениях которых она читала в газетах. Но это признание не вызывало в ней особого страха. Тело, которое было там, внизу, которое она трогала, держала в объятиях, ощущала, теперь казалось некой абстракцией, исчезнувшей в параллельной реальности.

Не говори ничего, Франсуа. Оставь Людовика там, где он есть. Не позволяй этому мальчику ввести тебя в заблуждение. Он не знает, что для нас хорошо…

С беспокойством она ждала его ответа. Но услышала голос Людовика, возобновившего свои попытки:

— Я вас не оставлю в беде, месье Вассер, обещаю. Я буду свидетельствовать в вашу пользу. Скажу, что вы были не в нормальном состоянии, что вас тоже удерживали здесь против воли. К тому же это правда, разве не так?

Людовик просто чудовищно вырос над собой. Стал настоящим мастером манипуляции. Их милая беседа не произвела на нее никакого действия, но вот что касается Франсуа — это совсем другая история…

Снова молчание, на этот раз оно было бесконечным.

— Согласен… я попробую… постараюсь добраться до дороги…

Ну, вот и конец. С этим надо покончить, и немедленно. В глубине души Матильда чувствовала, что все так и будет. Франсуа сделал свой выбор. Пусть же теперь платит за его последствия.

Она услышала шум движения, затем раздались первые шаги, нарушившие тоскливую тишину дома. По звуку она поняла, что у Франсуа с собой костыль. Бесшумно отступив в гостиную, Матильда встала за кушеткой возле выключателя.

Несколько секунд спустя луч света расширился и осветил старую кладовую напротив двери погреба.

Появился силуэт Франсуа. Сгорбленный, усталый.

Несмотря на то что она не спряталась как следует, он не заметил ее в полумраке. Казалось, он колеблется. Дважды повернув голову в сторону погреба, он двинулся в гостиную, а затем решительным шагом прямо к двери.

Матильда надеялась, что, расставшись с Людовиком, он передумает и не станет выходить из дома. Его обещание могло быть всего лишь средством скрыть от пленника, что его предоставляют своей судьбе.

Она подождала, пока он дойдет до середины комнаты, и нажала на выключатель.

Франсуа тотчас же поднял голову к люстре, охваченный паникой — так же, как Людовик, когда она наехала на него с включенными фарами, — а затем принялся крутить головой во все стороны, пока не заметил ее.

— Матильда!

Кроме страха, в его голосе прозвучало нечто вроде покорного удивления. После того как его глаза привыкли к свету, его взгляд опустился до уровня ее вытянутой вдоль бедра руки, в которой был зажат автоматический пистолет.

Он зажмурил глаза, а затем сделал непроизвольное движение назад.

— Что ты делаешь?

Матильда в свою очередь посмотрела на оружие. Ей показалось, что она замешана в невероятном недоразумении. Что она хочет делать с этим пистолетом? Она же никому никогда не желала плохого.

— Ради бога, положи его!

Из его голоса исчез страх. Матильде показалось, что перед ней снова тот холерик Франсуа, каким он был до той ужасной истории. Но уверенность в его голосе была уничтожена хилостью его тела, опирающегося на костыль.

— Как ты мог? Я слышала ваш разговор там, внизу.

Не сводя с нее глаз, он покачал головой.

— Нужно немедленно остановить все это. Ле Бри мертв… Ты соображаешь, что натворила?

Его речь снова стала почти нормальной. Не выпуская из руки пистолет, Матильда обошла кушетку.

— Это был несчастный случай. Он вошел в погреб после того, как услышал крики. Он упал. Ты прекрасно знаешь, как опасны эти ступеньки… Ему не следовало вмешиваться в наши дела… Это был несчастный случай, слышишь?

Чем больше она это повторяла, тем реальнее становилась ее версия. В конце концов, никто не видел, как она толкнула Ле Бри с лестницы. Никаких свидетелей. Даже Людовик ничего не видел из своей камеры.

Ее план был идеальным. Старый человек, трагическая случайность… История писала сама себя.

— Уверен, несчастный случай… Что и потребуется объяснить.

Матильда резко подняла пистолет, покрутив им в воздухе.

— «Что и потребуется объяснить»? Но кому? Кому ты собрался это рассказывать?

Лицо Франсуа осунулось. Он кусал губы, явно сообразив, что его стратегия не самая лучшая.

Матильда была не глупа. Намерения мужа прояснились. Он собирается сдать ее жандармам. У него нет никакого уважения к женщине, с которой он разделил почти тридцать лет жизни, которую он когда-то так оскорбил своим обманом и которая целыми неделями заботилась о нем, когда он не мог самостоятельно сделать и шага.