Слишком дружелюбный незнакомец

В пивной было много народа. Слишком много. Это впечатление усиливалось еще и тем, что большинство из присутствующих стояло: плотная толпа, занимающая все пространство. Но самое странное было в другом: казалось, все двигаются одновременно, будто направляемые невидимым дирижером. Все не отрываясь смотрели на большой плазменный экран в конце коридора. Несколько самых невосприимчивых не желали следовать общей партитуре: они переводили взгляд с телевизора на экран своего мобильника и обратно, впрочем, ничего не пропуская из последних телеграмм, приходивших в студию.

Две женщины продолжали разрезать людскую массу, двигаясь зигзагами между столов, прокладывая себе путь локтями и плечами. «Извините», «Дайте пройти», но никто не обращал на это внимания. Матильде было страшно. Страшно было смотреть на сцены, которые разворачивались на экране, — она не особенно хотела на них смотреть, но в голове еще звучали слова Гины… в панике она перешла улицу под рассерженные гудки автомобилей. Вызывали страх люди, столпившиеся в коридоре — преимущественно мужчины — и все как один наклонившиеся вперед, к телевизору, неясный шум голосов, который еще больше щекотал нервы, все эти замечания «снова теракт», «это все исламисты», заглушавшие голос диктора.

— Да замолчите же, ради бога!

Это сказала Гина? Да, она широко размахивала руками, призывая к тишине. Без сомнения, звук был поставлен на максимальную громкость, но уши у Матильды еще не настолько привыкли, чтобы ясно улавливать его. Новости одновременно передавались бегущей строкой внизу экрана, но с того места, где она находилась, да еще и без очков, она не могла их прочитать. Следовательно, оставались только картинки. Богато украшенный каменный фасад университета, который она сразу узнала и который теперь казался ей немного ненастоящим, ворота, кованая железная решетка — сколько времени она туда не заходила? Все это постепенно отдалилось, и широким планом возник целый район, заполненный полицией, пожарными машинами, «Скорой помощью», скоплением корреспондентов и просто любопытных, которых оттесняли к краям площади.

Журналист что-то говорил в заслоняющий ему почти половину лица желтый микрофон с эмблемой телеканала. Он кивал, придерживая пальцем невидимый наушник. Изо рта его не вылетало ни звука. Возвращение в студию. «Думаю, у нас проблема со связью…» Вокруг нее все с новой силой принялись комментировать происходящее. Ну вот, связь восстановилась.

«Как я вам уже говорил, в настоящий момент нам известно очень мало относительно точных обстоятельств этой драмы. Согласно первым свидетельствам, неизвестный вошел в здание университета около 10:30 и произвел несколько выстрелов по студентам, находящимся в холле, а затем направился на другие этажи. Из полицейских источников мы знаем, что виновный в этой стрельбе обнаружен мертвым. Невозможно сказать, был ли он застрелен сотрудниками BRI[33], которые заняли боевые позиции в здании, или покончил с собой. Во всяком случае, имеется „значительное количество жертв“, как сказал мне один из полицейских перед самой передачей. Говорят, что к настоящему моменту насчитывается уже шесть убитых и около десятка раненых, некоторые из которых находятся в критическом состоянии. Итак, вы легко можете себе представить, какими чувствами охвачены студенты и сотрудники университета, эвакуированные с места происшествия. Многие из них плачут, совершенно потрясенные, еще не в силах понять, что произошло…»

В ушах Матильды послышалось жужжание. Ее охватило сильнейшее чувство беспомощности. Ей захотелось опереться о стойку, но она заметила, что за это время, перемещаясь вместе с остальными, отошла от нее достаточно далеко. К счастью, Гина оказалась рядом.

— 10:30, он ведь так сказал?

С видом побитой собаки Гина покачала головой.

— Что?

— Нет, ничего.

Матильда попыталась снова собраться с мыслями. Эсэмэска от Камиллы… Она сунула руку в карман. Вот дура! Что она написала? «Я с папой, на его десятичасовой лекции…» В этом она была почти уверена… 10 часов… Значит, когда этот сумасшедший вошел, они должны были находиться в амфитеатре. В укрытии? По крайней мере, они не шатались по коридорам.

— Дай мне телефон!

Гина так и стояла перед ней с глупым видом, а затем начала лихорадочно шарить в своей сумочке.

— Конечно. Держи.

Ее пальцы дрожали. Номер Франсуа? Она колебалась. 0617…

А потом? Соберись хоть немного!

Механическая память сделала свое дело, и Матильда машинально набрала номер. Бесконечные гудки, которые она едва слышала из-за царящего вокруг шума.

«Здравствуйте, вы позвонили на номер…»

Почему же он не отвечает? И почему он сам ей не позвонил? Может быть, он как раз сейчас ей и звонит… И как она могла забыть там телефон? Надо вернуться за ним в галерею. Нет, сначала позвонить Камилле… Она постоянно на связи, как большинство молодежи в ее возрасте.

На этот раз Матильде было не трудно набрать номер: она знала его наизусть.

Три звонка.

Затем голос Камиллы. И правда, она.

Господи, спасибо тебе!

— Дорогая, это мама, я…