Слишком много (ЛП)

— Где, черт возьми, скорая?

Я целую ее в макушку.

— Ты слишком храбрая для своего собственного блага, ты знаешь об этом?

— Я боялась, пока не увидела, кто это. Такие мужчины, как Кай, ведут себя агрессивно, но на самом деле они слабы. Он был неподготовлен и тянул время, рассказывая, как ты разрушил его репутацию и никто в этом бизнесе не хочет с ним работать. Он все время повторял, что у него нет денег и он хочет стать твоим партнером, но ты его отшил и не оставил ему другого выбора, кроме как действовать.

— Скорая помощь уже здесь. — Логан останавливается в дверях, а Нико идет следом. — Ты в порядке, Талия?

— Да, но мне станет лучше, когда я получу обезболивающее.

Один из приятелей Шона направляет бригаду скорой помощи в спальню, и через минуту туда входит молодая женщина. Она ухаживает за Талией, заставляя меня отодвинуться. Моя челюсть болезненно сжимается, когда парамедики осматривают ее. Они помогают, но тем самым причиняют ей боль, и я не могу, черт возьми, видеть, как слезятся ее прекрасные глаза.

— Нам понадобятся ее показания. — Шон выводит меня, Логана и Нико из спальни, чтобы показать нам кухню, где его приятели делают снимки, закрепляя все улики, которые найдут. — Кая задержали для допроса. Я прослежу, чтобы его посадили за это, Тео, но не надейся на многое. Максимум два года, учитывая, что он ничего не украл. Все, что у нас есть, — это взлом с намерением причинить вред, что не так уж и много.

— Он выйдет в следующем году за хорошее поведение, верно? — шиплю я, глядя на хаос на кухне, где содержимое шкафов разбросано по всему полу.

— Возможно, но не волнуйся об этом раньше времени. — Он похлопывает меня по плечу, на его губах играет призрак улыбки. — Чертовски хорошая у тебя женщина.

Нико и Логан соглашаются, ухмыляясь себе под нос, когда Талия довольно громко спорит с парамедиками, что ее не нужно выносить на носилках. Она побеждает, и несколько мгновений спустя я запрыгиваю на заднее сиденье машины скорой помощи, держа ее за руку всю дорогу до больницы. Теперь, когда она принимает обезболивающие, она уже не такая жесткая, а боль терпима, если не заглушена полностью.

— Нам нужно поговорить, — говорит она, голос у нее тоненький.

— Не сейчас, детка. Мы поговорим, когда тебе станет лучше. — Я провожу большим пальцем по костяшкам ее пальцев. — Скоро все закончится, я обещаю.

Не так скоро, как я надеялся.

Проходит почти три часа, прежде чем Талию наконец перевозят в палату для реабилитации. На моей левой руке остались кровавые следы от ее ногтей. Она прорвала кожу, сжимая мою ладонь, пока врачи вправляли ей плечо. Уверен, что некоторые мои зубы трещали, когда я боролся с желанием вырубить тех, кто помогал. Обезболивающие немного притупили ее, но когда два врача вправляли ей плечо, она плакала и кричала, заставляя мой желудок переворачиваться.

Сейчас она лежит на больничной койке, одетая в голубой халат, укрытая белыми простынями, и спит благодаря капельницам, окружающим ее кровать, — обезболивающим и легким успокоительным. Она не нуждалась в этом, но лечащий врач беспокоился, что она в шоке, и не хотел рисковать, чтобы у нее случился срыв, когда адреналин выветрится.

Он хочет оставить ее на ночь в качестве меры предосторожности. Вряд ли он поступил бы так с любым другим пациентом, но она — моя девушка, а я — Хейс и сын мэра, так что… особое отношение.

Я, блять, не хочу, чтобы она оставалась на ночь. Я хочу, чтобы она ушла отсюда и вернулась домой, где она сможет носить свою собственную одежду и смотреть Netflix со мной всю ночь на диване. Домой, где я смогу заключить ее в свои объятия и целовать ее голову снова и снова. Где Арес свернется в клубок у ее ног, согревая ее.

Я достаю телефон из кармана, когда он вибрирует в девятый раз. На экране появляются пропущенные звонки от большинства членов семьи, а также несколько текстовых сообщений.

Папа: Шон рассказал нам, что случилось. Как Талия?

Мама: Я на пути в больницу. Я заехала к тебе домой, чтобы взять одежду и туалетные принадлежности для Талии. Позвони мне, когда получишь это сообщение.

Коди: Возьми трубку, придурок. Мы в приемной. Никто нам ни хрена не говорит. Как она себя чувствует?

Мама: Тео, пожалуйста, позвони мне. Я очень волнуюсь!

Нико: Позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится. Я помогаю Шону.

Я отправляю папе сообщение и неохотно оставляю Талию одну, прекрасно зная, что в приемной уже собрались родственники. Я не возражаю. Я даже благодарен, что они здесь. Что им не наплевать. Это успокаивает — знать, что они готовы помочь, чем могут.

Я: Она уже спит. Плечо вернули на место.