Слишком много поваров

Я вышел в коридор, чтобы объяснить ей, что делать, добавив, что если она хочет, чтобы Вульф помог ей остаться в стороне от этого дела, то ей следует хранить молчание. Затем я впустил ее и оставил в прихожей, а сам пошел ставить Блана в нужную позу. Процесс окраски в черный привел его в сильное раздражение, но Вульф успел его успокоить. Я поставил его в ногах кровати на, как я прикинул, верном расстоянии от двери, надвинул кепи на лицо, приложил его палец к его же губам и велел ему не двигаться. Затем я приоткрыл дверь в прихожую.

Через десять секунд я разрешил Блану расслабиться, вышел в прихожую и снова вывел Лио Койн в коридор.

— Ну как?

Она покачала головой.

— Нет, это не он.

— Почему вы так считаете?

— У этого слишком большие уши. Это не он.

— Вы смогли бы подтвердить это под присягой?

— Но вы... — Она прищурилась. — Вы сказали, что мне не придется...

— Верно, не придется. Но насколько вы уверены?

— Уверена. К тому же этот более худощав.

— Окей, премного благодарен. Мистер Вульф поговорит с вами позже.

Остальные сказали то же самое. Я ставил Блана в нужные позы еще дважды: один раз лицом к двери, для Пола Уиппла, а другой — спиной к двери, для Моултона. Уиппл сказал, что готов подтвердить под присягой, что тот, кого он видел у ширмы в банкетном зале, — не тот, кого он видел в комнате Вульфа, а Моултон сказал, что присягнуть не готов, но ему кажется, что это не тот человек. Я отпустил их в «Покахонтас».

Потом мне пришлось помочь Блану стереть пробку, и это оказалось куда более сложным делом, чем накрасить его. Очень может быть, что уши он так и не отчистил. Учитывая, что он вовсе не был убийцей, он проявил неплохую выдержку. Кровь с Вульфа, жженая пробка с Блана — полотенца «Кановы» в тот день улетали со свистом.

Блан встал перед Вульфом и заявил:

— Я согласился на все это потому, что меня попросил Луи Серван. Я знаю, что убийц следует карать. И если бы я был убийцей, то ожидал бы кары. Это страшное испытание для всех нас, мистер Вульф, страшное. Я не убивал Филиппа Ласцио, но если бы я мог шевельнуть пальцем и вернуть его к жизни, то знаете, что бы я сделал? Вот что! — Он сунул руки в карманы как можно глубже.

Блан уже хотел уходить, но его задержало появление следующего посетителя. Чтобы иметь возможность осуществить задуманное, мне, разумеется, пришлось сказать зеленой куртке в холле, что запрет на посетителей отменяется, и это был первый в череде многих то и дело стучавшихся к нам в тот день.

За дверью стоял мой старый приятель Барри Толман.

— Как себя чувствует мистер Вульф?

— Изрядно потрепан, но боевой дух не утратил. Проходите.

Он вошел и хотел было поздороваться, как увидел, кто еще находится в комнате.

— А, вы здесь, мистер Блан?

— Да. По просьбе мистера Сервана...

— Мы проводили следственный эксперимент, — вмешался Вульф. — Советую вам не тратить время на мистера Блана. Что скажешь, Арчи? Является ли мистер Блан убийцей Ласцио?

— Нет, сэр, все три раза.

Толман посмотрел на меня, на Вульфа, на Блана.

— Неужели? В любом случае, мне может понадобиться поговорить с вами. Вы будете в «Покахонтасе»?

Блан ответил утвердительно, но не очень-то дружелюбно. Он выразил надежду, что к вечеру Вульфу станет лучше, и удалился. Проводив его, я вернулся в комнату. Толман уже сидел и, склонив голову к плечу, разглядывал повязку на лице Вульфа, а тот говорил:

— Нет, не мне, сэр. Врач сказал, что рана поверхностная. Но, я уверяю вас, опасность грозит тому, кто это сделал. Посмотрите сюда. — Он продемонстрировал изуродованную речь. — Перед тем как попасть в меня, пуля прошла сквозь эти страницы. Мистер Гудвин спас мою жизнь тем, что бросил в окно мою речь. Так он утверждает, и я готов поверить, что так оно и было. Где мистер Беррэн?

— Он здесь. В «Покахонтас», вместе с... вместе с дочерью. Я сам его привез, только что. Я был в Куинби, когда мне сообщили о вашем ранении. Вы считаете, что это сделал тот же, кто убил Ласцио?

— Кто же еще?

— Но зачем ему это понадобилось? Вы же покончили с этим делом.

— Он этого не знал. — Вульф слегка поерзал, скривился и желчно добавил:

— Теперь-то не покончил.

— Меня это устраивает. Я не хочу сказать, что в восторге от произошедшего... И вы взялись за Блана? Почему вы решили, что это не он?

Вульф пустился в объяснения, а я отвлекся на очередной стук в дверь. Принесли ленч, и Луи Серван расстарался на славу. Три официанта в зеленых куртках несли три огромных подноса, а четвертый расчищал им путь и открывал двери. Я уже давно хотел есть, и запахи, доносящиеся из-под крышек, резко усилили голод. Сопровождающим оказался сам Моултон. Поклонившись и объявив Вульфу, что ленч подан, он разложил подставки под подносы и с салфеткой в руке направился к столу.

Вульф извинился, с мощным вздохом выбрался из кресла и подошел к подносам. Моултон почтительно крутился рядом. Вульф поднял одну из крышек, наклонил голову, посмотрел и принюхался. Затем он перевел взгляд на Моултона.

— Пирожки?

— Да, сэр. Мистера Валленко.