Слишком много женщин

Время от времени, когда наш банковский счет приходил в плачевное состояние, босс предлагал клиентам по двойной ставке услуги телохранителей: Кетера, Даркина, Пензера или Кимса. Сейчас, увы, шла война, и все эти парни сражались на фронтах – кто с немцами, кто с японцами. А кроме того, мы только что получили от благодарного клиента чек на пятизначную сумму.

Естественно, Дженсен разозлился и дал волю языку, на что Вульф лишь пробубнил, что клиент, возможно, заинтересует своим рассказом полицию. Он также выказал готовность отрекомендовать надежные детективные агентства, которые предоставят Дженсену телохранителей, готовых защищать его, пока он жив, за шестьдесят баксов в сутки. На это Дженсен ответил, что не за тем пришел, – ему нужны мозги Вульфа. Однако мой работодатель лишь поморщился и покачал головой. Тогда Дженсен поинтересовался: а как насчет меня, Гудвина? Вульф и тут его разочаровал: майор Гудвин состоит на действительной военной службе в армии США.

– Но он же в гражданском, – проворчал Дженсен.

– Офицерам военной разведки, выполняющим особые задания, дозволяются определенные вольности, – терпеливо объяснил Вульф. – Особое задание майора Гудвина состоит в том, чтобы всячески помогать мне при исполнении поручений, доверенных армией. За что я, кстати, не получаю ни копейки. К сожалению, на частный сыск у меня практически не остается времени. Думаю, мистер Дженсен, вам имеет смысл некоторое время проявлять разумную осторожность. Например, я бы не советовал вам пускать в ход язык, когда вы заклеиваете конверты. Или делать что-то подобное. Видите клеевую полосу на клапане? Нет ничего проще заменить клей на ядовитую смесь. Открывая дверь, становитесь к ней боком в сторонке и резко дергайте ручку на себя – или, наоборот, толкайте, смотря по тому, в какую сторону открывается дверь. Только после этого можете переступить порог. Ну и так далее. Принцип вы поняли.

– Господи боже… – пробормотал Дженсен.

– Вот именно, – кивнул Вульф. – Однако не стоит забывать, что если тот, кто вам угрожает, не врун, он сильно сократил себе пространство для маневра. Он утверждает, что будет смотреть, как вы умираете. Это существенно ограничивает выбор орудия и способа убийства. Неизвестный непременно должен присутствовать при том, как вас настигнет смерть. Будьте бдительным и осторожным – в разумных, естественно, пределах. Ничего другого я вам посоветовать не могу. Пошевелите своими мозгами, а о моих забудьте. Пока оснований для паники нет. Арчи, сколько народу за последние десять лет угрожало лишить меня жизни?

– Ну… Где-то двадцать два человека. – Я поджал губы.

Вульф фыркнул и сердито на меня посмотрел:

– Да ладно тебе! Их было не меньше сотни. Как минимум! И вы сами видите, мистер Дженсен, я все еще жив.

Дженсен убрал вырезку в конверт, который сунул в карман, и ушел не солоно хлебавши. Впрочем, его визит вряд ли можно было назвать совершенно безрезультатным. Наш клиент получил два ценных совета. Во-первых, не облизывать конверты, а во-вторых, правильно открывать двери.

Я почти его пожалел, а потому не только взял на себя труд пожелать ему удачи, когда, проводив до дверей, выпустил на улицу, но еще и озаботился тем, чтобы посоветовать ему детективное агентство «Корнуолл и Мейер» на случай, если он надумает нанять телохранителя.

По возвращении в кабинет я замер навытяжку перед столом Вульфа, выпятив грудь колесом. Все это я проделал, дабы сообщить боссу кое-какие новости, внушавшие желание выглядеть бравым воякой. Мне казалось, это будет не лишним.

– В четверг в девять утра у меня назначена встреча с генералом Карпентером в Вашингтоне.

– Да неужели? – Брови Вульфа сдвинулись на миллиметр вверх.

– Да, сэр. Я сам попросил о ней. Хочу отправиться за океан. Хочу хотя бы одного немца увидеть. Будет здорово, если удастся изловить фрица – желательно не подвергая свою жизнь особому риску – и сказать ему пару ласковых. Я специально для такого дела целую фразу придумал, и мне не терпится ее испытать. Немец будет просто раздавлен.

– Глупости все это, – безмятежно отозвался Вульф. – Ты уже три раза подавал прошение об отправке в действующую армию, и все три раза тебе отказали.

– Знаю, – ответил я, сохраняя все ту же молодцеватую осанку. – Но эти прошения рассматривали всякие там полковники, старые развалины. Карпентер меня поймет. Я признаю, что вы блестящий сыщик, лучший цветовод и знаток орхидей во всем Нью-Йорке, первостатейный обжора, пивохлёб и вообще гений. Я уже сто лет работаю на вас… Ну, хорошо, не сто лет, меньше, все равно очень много – и это вместо того, чтобы сражаться на войне! Куда такое годится? Вот встречусь с генералом Карпентером и все ему выложу. Само собой, он вам позвонит. Так что я взываю к вашему патриотизму, вашей гордости, вашим лучшим чувствам… тем, что у вас есть…. и антипатии, которую вы испытываете к немцам. А если вы скажете Карпентеру, что вам без меня не обойтись, я стану подкладывать вам хрящи в крабовое филе и подсыпать сахар в пиво.