Слишком сладко

— Это еще не конец, котенок. — Он наклоняет голову и лижет мое ухо. — Ты сломаешься. Я сломаю тебя. Запомни мои слова. Сдавайся, пока можешь. — Он наклоняется еще ближе, его нос почти касается моей щеки. Он обхватывает мою талию, сжимает в кулак мое платье и глубоко вдыхает. — Черт… Я могу оставить тебя у себя подольше, когда ты станешь моей. У тебя есть время до следующей недели, чтобы принять решение. — Он отталкивается от стены, не дожидаясь ничего другого, и призывает своих приятелей следовать за ним.

Я не могу пошевелиться, прикована к месту, прижата к стене, дыхание неровное, как будто рядом нависают сухие ворохи.

Бросив сумку, я падаю на колени и ищу ополаскиватель для рта. Аромат мяты помогает справиться с тошнотой и спасал меня от рвоты больше раз, чем я могу сосчитать.

Мои руки трясутся. Глаза наполняются слезами, и эта сцена вызывает у меня неловкость. Взгляды многих зрителей прожигают дыры в моем черепе, но я не решаюсь проверить, сколько студентов остановились, чтобы посмотреть на бесплатное развлечение.

— Черт, что сказал Брэндон? — Коди приседает рядом со мной, откручивая полоскание для рта. — Вот так, Жучок. Дыши.

Я глубоко вдыхаю, крепко прижимая тыльную сторону ладони к губам.

— Его раздражает его нос.

— Да, я так и понял, — бормочет он, нежно поглаживая меня по спине. — Пойдем, я отвезу тебя домой.

Еще три раза вдохнув, я убираю бутылку обратно в сумку.

Когда Коди поднимает меня на ноги, первым человеком, которого я вижу, оказывается Блэр — самопровозглашенная девушка Брэндона. Должно быть, она увидела, как он вторгся в мое личное пространство, и ее ревность проявилась, предвещая неприятности. Она молча стоит в тридцати футах от меня и смотрит на меня так, будто представляет, как вырывает один за другим волоски из моего черепа.

Коди обнимает меня за плечи, но этот защитный жест ничуть не смущает Блэр. Она направляется к нам на шпильках, фальшиво улыбаясь, а в ее светло-карих глазах появляется жесткий блеск.

— Тебе хочется умереть, сучка? — она нагнетает драматизм, выплескивая содержимое своей чашки с кофе на вынос мне в лицо. — Упс, — щебечет она, радуясь, когда карамельный латте стекает с моих ресниц, по подбородку и на переднюю часть моего трикотажного платья. — Я, наверное, споткнулась.

— Какого черта! — буркнул Коди, угрожающе шагнув вперед. — Ты что, совсем охренела?!

Единственный плюс в том, что кофе был не настолько горячим, чтобы обжечься. Я снова на грани рвоты, когда слышу смех друзей Блэр, а вдалеке Брэндон откидывает голову назад, гогоча, как обезумевшая гиена.

Я прожила пятнадцать лет такого отношения. Казалось бы, я уже привыкла к этому, но стыд не уменьшается со временем. И чем старше я становлюсь, тем более унизительно, потому что это подростковое. Это не должно происходить в колледже.

Я очень надеялся, что это не так. Мы же взрослые люди, черт возьми!

Жаль, что не все это поняли.

— Убирайся отсюда, Блэр, или, клянусь, я…

— Что? — она облизнула губы и на секунду оглядела его, задержавшись взглядом на широкой мускулистой груди. — Ты просто болтун, — добавляет она, а затем ее хвост хлещет Коди по лицу, когда она уходит с триумфальной улыбкой, высоко подняв голову и глядя на зеленый «Мерседес», припаркованный там, где ему не положено.

Машинам нет доступа во двор, но как Блэр не получила напоминание о взрослении, так и Нико не получил напоминание о запрете.

Сомневаюсь, что он понимает смысл этой фразы.

Он стоит у своей спортивной машины вместе с Конором и Кольтом, а очки Wayfarers сдвинуты на переносицу.

Я снова на горячем месте. Он управляет мной. Поглощенная тягой, проносящейся между нами. На этот раз мята мне не поможет. Неприятно, когда над тобой смеется половина учеников, но знать, что Нико стал свидетелем этой подростковой драмы, — это уже слишком для моей бесхребетной сущности.

Тугая боль сжимает мой живот, когда я поворачиваюсь на пятках и уверенным шагом поднимаюсь по бетонным ступеням.

Оказавшись внутри, я бегу к ближайшей уборной и с грохотом захлопываю дверь. Я врываюсь в первую же кабинку, в последний момент прижимаясь к унитазу.

Сегодняшний завтрак, обед и две чашки кофе снова появляются на свет. Глаза слезятся. Горькая желчь обжигает горло. Холодный пот покрывает мою спину, пока я отхаркиваюсь, задыхаюсь и трясусь, выбрасывая волну за волной частично переваренной пищи.

Вот почему у меня в сумке всегда есть ополаскиватель для рта — чтобы свести случаи рвоты к минимуму. Они начались в средней школе, когда Блэр украла мою одежду, пока я принимала душ после урока физкультуры, прямо перед обеденным перерывом, во время которого футбольная команда проводила экстренное собрание перед игрой на выпускной.

Пока учитель не пришел мне на помощь, я сидела на полу, прикрывая руками и ногами как можно больше плоти, а мальчишки орали, бросая в меня чашки с холодной водой, чтобы я вздрогнула и случайно обрызгала их.

С тех пор я ни разу не принимала душ в школе.