Сливки

Меня тянуло подсесть к кому-нибудь из тех, кто постарше, кто мог бы быть ровесником Андрюши или Сони, кто мог помнить толпы в метро. Хотелось выспросить у них о первых месяцах пребывания на базе, об адаптации к жизни без родителей, о том, когда и как закончилось их детство.

Раджа для таких разговоров не годился, он был ровесником моего Мити, он ничего не помнил. Так же, как и все солдаты, которые жили на нашей перевалочной базе.

Наконец, мы добрались до центра и вышли из метро прямо в районе Кремля. Людей было катастрофически мало, но каждого я разглядывала с большим интересом.

– Что если я заговорю с кем-нибудь из них, спросила я Раджу.

– Зачем?

– Хочу пообщаться с тем, кто был в возрасте моих старших детей, когда началось переселение.

– Не стоит. Мы зайдем к Димитриусу, и, если он не занят, то сам вам все расскажет.

– К тому самому? Лидеру?

– Да.

– А он не из основателей?

– Нет, он из сливок. Но основатели выделили его за высокий уровень КПЖ.

Я глубоко вдыхала воздух, пытаясь отыскать знакомые нотки, по которым соскучилась, находясь в виртуальной глуши. Но даже если, закрыв глаза, их и можно было уловить, то во всем чувствовался большой подвох. Хотя наблюдались и плюсы. Отсутствовали запахи разлитого на асфальт пива, недозатушенных бычков, бомжей и ароматы из дешевых закусочных – в общем, основных атрибутов большого города.

Без толпы это уже совсем другая Москва. Хотя внешне она почти не изменилась, но явно поизносилась. Ничего, абсолютно ничего нового не строилось за последние тридцать два года, не проводилась реконструкция фасадов. Все то же и на тех же местах, только безжалостно состаренное временем.

И тут до меня дошло. Ничего удивительного! Моих современников лишили продолжения, лишили смысла. И в конце концов они опустили руки, поняв, что будущего без детей не будет. Для кого строить, модернизировать, изобретать? А может, кто-то из избранных проболтался о грядущем апокалипсисе? Так или иначе, мое поколение похоронили заживо и заставили принять апокалипсис, как благо. Ну конечно! После тридцати лет безнадежного ада!

– Присядем, – я уселась прямо на каменный бордюр, не дожидаясь ответа.

Заметив мою бледность, Раджа отлучился за водой.

Я проследила за ним, хоть мне и впрямь стало немного дурно. Он дошел до деревянного ларька, взял оттуда бутылку и, не расплатившись, вернулся.

Отсутствие товарно-денежных отношений. Причем полное. Интересно, как они запоют, когда закончатся запасы бутилированной воды? Сами-то они нескоро наладят производства и разберутся с методами очистки.

Я приняла бутылку из рук Раджи, кивнула в знак благодарности, залпом выпила половину и вернула ему. Он сел рядом и, не говоря ни слова, допил воду. Каким-то образом араб понимал, что мне нужно время на восстановление, на осознание, на принятие нового мира.

Но больше всего в данный момент хотелось презирать тех, кто каким-то неведомым варварским способом истребил большую часть населения планеты, предварительно превратив его жизнь в ад.

– Раджа, нет ли новостей в вашем компакте? От моих детей.

– Пока нет, я специально настроил уведомление на случай, если вами кто-нибудь заинтересуется.

Для убедительности он достал прибор из кармана, включил его, пару раз скользнул пальцем по экрану и покачал головой в подтверждение своих слов.

Глава 25

– Куда мы идем? – спросила я, проходя под сводами арки Исторического музея.

– Вы же хотели увидеть Димитриуса?

– Он прямо в Кремле, что ли, сидит?

– Нет. Просто я решил прогуляться через площадь.

Впереди показались пестрые купола Собора Василия Блаженного. «На месте» – почему-то с облегчением выдохнула я. Эти люди не мародеры. Если не считать преступлением забросить и не поддерживать в хорошем состоянии это чудо света. Хотя у них было всего два года на все про все после тридцати лет упадка.

Теперь я не сомневалась – с нашим переходом через портал ситуация в мире стала стремительно ухудшаться. Ничего не происходило. Ничего не производилось, не строилось и не модернизировалось. Какими же они были – эти годы?

Положение жителей Земли и без того было уже достаточно шатким – после истории с клонами и последующим исчезновением детей. На этот раз не нашлось того, кто вызвался бы спасти человечество, вернуть ему смысл. Горстка людей из будущего предрешили судьбу миллиардов. Для меня они были не лучше нацистов, вообразивших себя выше других. Заочно я уже ненавидела их всей душой, а заодно и их ставленника с высоким КПЖ – Димитриуса, к которому мы направлялись.

Был ли страшный суд и апокалипсис на самом деле? Или это хорошо продуманная легенда, идеология, которую легко можно было внушить в детские умы. Только в детские. Тогда почему, ради чего сюда притащили нас – взрослых здравомыслящих людей, которые совсем не обязаны смотреть в рот местным лидерам? И тут же ответ сам собой генерировался в моей голове. Детей им оказалось мало, чтобы строить новый мир. Недостаточно опыта, недостаточно КПЖ. Почему бы не привлечь зрелые души и опытные умы?

Мои ноздри уже практически раздувались от негодования, когда мы поравнялись со входом в ГУМ.