Сливки

– У кого?

– У Жданова.

– Наверняка. Если он жив, – серьезно заявил Раджа.

– Неужели это так сложно выяснить? – недоумевала я.

– Если у него есть компакт, и он найдет вас в списке прибывших, то откликнется.

– Ладно. Что тут с электричеством?

– Бережем ресурсы, пока заново не научились их добывать. А вообще, стремимся как можно меньше прибегать к услугам прогресса. Ну, или хотя бы не развивать его больше, чем есть.

– Тогда я хочу прогуляться, – сказала я, прихватив с кровати припасенную куртку и, надевая ее на ходу, решительно направилась к двери. – Пойдемте! А то темнеет у вас тут рано, – кинула я застывшему на месте Радже.

– Бензин тоже бережете, – констатировала я, целенаправленно шагая вдоль пустой автодороги. – Поэтому машины почти не ездят?

– Да. Нефтеперерабатывающие заводы давно приостановили свою работу. Запасы ограничены. Кстати, метро в другой стороне. Если вы хотите увидеть более оживленную часть города.

– Ах, метро, – протянула я. – Значит, главный филиал ада на Земле вы решили оставить?

Уголки губ моего спутника дернулись вверх.

Я спрятала руки в карманы и пошла в другую сторону.

– Где вы живете, Раджа?

– Мы живем общинами. Солдаты – в так называемой казарме. Тоже бывший гостиничный комплекс. Правда, на другом конце города. Частная собственность у нас отсутствует. Как и товарно-денежные отношения.

– А кто живет в центре?

– Основатели. Те, кто пережили страшный суд и вымолили у Бога очередной шанс. Их не очень много. И они рассредоточены по разным территориям, но тоже держатся небольшими сообществами.

– И все?

– Нет. Несколько общин с высоким показателем КПЖ тоже раскиданы по центру.

– Далеко не у всех слитых детей был высокий КПЖ, ведь так?

– Конечно. В этом и был смысл операции – спасти абсолютно всех детей, чтобы никто моложе сорока не погиб во время так называемого апокалипсиса.

– Очень великодушно.

– Прошу.

Раджа пригласил меня спуститься в подземку. Турникеты были открыты на вход и на выход.

В вестибюле метро «Юго-Западная» я не заметила ничего, свидетельствующего о том, что прошло тридцать лет с моего последнего пользования этим транспортом. Конечно, мне по жизни очень редко доводилось спускаться в подземку, но я прекрасно помнила ее устройство в общих чертах. Так вот, ничего не изменилось. Разве что, было совсем тихо и пусто. Только пара человек сидела на скамейках. На тех самых, судя по внешнему виду, которые были уставлены здесь при основании станции. Один мужчина прогуливался вдоль платформы.

– Тут точно ходят поезда? – поинтересовалась я и приложила ладонь к уху прислушиваясь.

– Каждые полчаса в дневное время, – гордо объявил Раджа. – Вечером, когда все возвращаются по домам – с пятнадцатиминутным интервалом.

– А, ну точно же – экономия! – сообразила я.

– Вполне достаточно для нашего скоромного населения.

Когда через десять минут послышался гудок поезда, я уставилась в черную дыру тоннеля. Может быть, хотя бы оттуда появится совершенный представитель технического прогресса с тридцатилетним стажем?

Но уже через несколько секунд мне пришлось согнуться в порыве нервного хохота. Мало того что поезд был представителем какого-нибудь вагоностроительного завода еще советских времен, но и вагона было всего два!

Нам пришлось пробежаться до того места, где остановился «недопоезд». И все это время я смеялась, а Раджа опасливо оглядывался на меня.

Когда мы плюхнулись на мягкие сидения, я попыталась объяснить своему спутнику, какой была подземная жизнь десятки лет назад.

Раджа, кажется, так и не понял, что меня так развеселило и серьезно заметил, что вечерами и рано утром иногда прицепляют даже третий вагон.

Я восхитилась этой новостью и высказала свое одобрение по поводу того, что в метро есть свет. Это позволяло мне в деталях разглядеть вагон. Ничего примечательного. Все как в моем детстве, только более обшарпанное.

– А сколько веток метро работает? – спросила я, поймав взглядом ободранную схему, опять же моих времен.

– Три.

– Я так и знала!

Ближе к центру, стало поживее. Наш вагон даже наполнился наполовину. Я подумала о том, что жители будущего не знают, что такое стоять в метро, ненароком прижимаясь друг к другу разными частями тела. Люди здесь равномерно рассаживались по вагону, соблюдая приличную дистанцию.

Я принялась с жадностью оглядывать их. Мои поиски начались. Теперь в каждом лице я пыталась найти схожесть с Андрюшей или Соней, а может быть даже и с Митей.

Все сливки были одеты просто и неброско, но с долей элегантности. Многие мужчины – в шляпах. Довольно странное и непривычное ощущение, когда ты оказываешься в общественном месте, где все люди – представители одной возрастной категории – примерно от тридцати до сорока двух. Моложавые лица тоже попадались, но и мне самой с трудом можно было дать больше тридцати.

Конечно, все взрослели по-разному, некоторых уже хорошо посеребрила седина и настигли ранние морщины. Мне стало грустно. Эти люди приблизились к сорока, а что успели увидеть в жизни кроме перевалочной базы – места, которого нет в природе?