Сливки

На самом последнем этаже здания в окне во весь рост стоял человек. Именно он привлек внимание немногих собравшихся внизу. Теперь и я остановилась метрах в десяти. Из-за угла здания выбежал запыхавшийся краснощекий мужчина. В его руках был какой-то скомканный кусок материи: одеяло или покрывало. Смысл происходящего начал доходить до меня. Трое неравнодушных метнулись к нему навстречу. В восемь рук они начали расправлять одеяло. У них это получилось достаточно ловко и быстро. Через несколько секунд они, каждый схватившись за угол квадратного лоскута, неслись обратно. Но тот наверху оказался проворнее. Он уже летел вниз с молниеносной скоростью. Всего секунда и всплеск!

Именно такой звук я услышала, зажмурив глаза от ужаса. И только открыв их, поняла, что соприкасание самоубийцы с асфальтом совпало с падением на дорогу моего стаканчика с кофе. Звук размозжённого о твердую поверхность тела совпал с приземлением моего бодрящего напитка. Хотя эффект был на удивление схож: только вокруг трупа растекалась жижа другого цвета.

Четверка спасателей с досадой выдохнула. Они как по команде выпустили одеяло из рук и побрели прочь от места происшествия.

И что? Я не могла поверить глазам – не будет зевак? Не будет плотного кольца людей вокруг жертвы, чтобы я могла спокойно пройти мимо и не видеть картину, которая будет сниться мне до конца жизни. Хотя само падение, как я подозревала, уже никогда не забудется. Как и этот короткий всплеск. Нет. Никого. Те, кто пытался помочь, удалялись, а новые люди не собирались.

Усилием воли я вывела себя из оцепенения и побежала вслед за неравнодушными мужчинами.

– Вы сообщите куда нужно? Что делают в таких случаях?

Один из них обернулся. Я заметила в его руках компакт и остановилась.

– Да, конечно. Я уже отправил сигнал в службу зачистки. Так что не утруждайтесь, – было видно, что он расстроен, и это немного обнадежило меня.

Но и насторожило не меньше – он не был удивлен, как и остальные, которые остановились и уставились на меня.

– Просто у меня пока нет компакта, чтоб сообщить о происшествии, – зачем-то попыталась оправдаться я.

Мужчины снисходительно кивнули, как по команде повернулись ко мне спиной и продолжили удаляться от места происшествия.

Я не смела оглянуться на тело жертвы, но и последовать примеру несостоявшихся спасителей не могла, по-прежнему находясь ближе всех к трупу. Больше никого он не интересовал.

«Иди», – приказала я себе. Но ноги не слушались. Они стали ватными и вообще вся я будто оцепенела.

Ужасные мысли завладели моим разумом: нет никаких гарантий, что я не знакома с этим человеком, который только что спрыгнул с последнего этажа. Было необходимо исключить самое страшное. И я медленно – кажется, это затянулось на целую вечность – начала разворачиваться на каблуках.

Никто, по-прежнему ни один человек не встал на моем пути, хотя немногие прохожие прекрасно понимали, что произошло.

Я должна была исключить, но как? Человек лежал на животе, часть лица была размазана по асфальту. Я не смогу его опознать, даже если подойду очень близко. И тем не менее я приближалась. Как? Как исключить?

Оказалось, довольно просто. Просто убедить себя, что это не Андрюша и не Митя. Волосы у жертвы были темные и кудрявые. У Андрюши они были светлыми и прямыми. Цвет мог поменяться, но вряд ли волос изменил бы структуру. У Мити волосы вились мелким бесом, по крайней мере, в два года. Но уцелевший участок кожи самоубийцы рядом с ухом был слегка сморщен. И я убедила себя, что Митина кожа в тридцать четыре года, должно быть, выглядит еще достаточно молодо. Этому же бедолаге, похоже, слегка за сорок.

Я поднялась с корточек и медленной шатающейся походкой пошла дальше – к своей изначальной цели.

Глава 27

Оказавшись напротив заветной двери, покрытой давно потрескавшейся коричневой краской, я поняла, что растеряла всю готовность к встрече с Владом из-за недавно пережитого потрясения. Звук плюхнувшегося на асфальт тела вперемешку со всплеском кофе так и засел глубоко в голове, вытеснив все остальные мысли.

И все же я постучала, не думая о том, что будет через секунду.

– Открыто! – послышался после недолгой паузы, как мне показалось, немного удивленный голос. Принадлежал ли он Владу, я не поняла. Одно не вызывало сомнений – он принадлежал старику.

Я тряхнула головой, стараясь не думать о злополучном происшествии. В конце концов оно не имело ко мне никакого отношения, хоть и усилило мой антагонизм к новому миру в разы. А значит, придало решимости выразить в предстоящем разговоре еще больше недовольств, чем изначально планировала.

Помещение, в котором я оказалась, толкнув незапертую дверь, было освещено еще хуже, чем подъезд. Там кругом были небольшие окошки, хорошо пропускающие дневной свет, а внутри, в гостиной царил полумрак, поскольку достаточно большие окна были плотно зашторены.