Сливки

– А рост, вес, пол, в конце концов? – поинтересовалась Жанна.

– Не считается существенным. Но тут написано, что родился здоровый мальчик.

– Естественный отбор, – задумчиво произнесла я. – А каких сигналов поступает больше? О пришедших в этот мир, или о покинувших его?

Раджа ответил весьма уклончиво:

– Сейчас далеко не всем разрешено рожать и даже создавать семьи. Прежде следует пройти тщательную проверку и на физическое здоровье, и на совместимость по уровню КПЖ.

– То есть сливкам с невысоким КПЖ вообще не светит стать родителями? А ничего что им всем уже прилично за тридцать, а кому-то и больше сорока?

Раджа пожал плечами:

– Мы не вправе жаловаться. И так новая Эра дана нам авансом самим господом. Основатели считают, что чтобы избежать прежнего финала, мы и действовать должны по-новому. Делать акцент не на количество, а на качество.

– Это геноцид. Чистой воды геноцид, – оборвала я начавшуюся было проповедь Раджи и встала, предложив Жанне отправиться в номер.

Но Раджа тут же спохватился, сложил руки в умоляющий жест и попросил нас остаться:

– Я заказал на кухне ужин на троих. Вы, должно быть, проголодались. Да и я тоже.

Я посмотрела на Жанну – та виновато кивнула. Тогда я села обратно, на краешек мягкого кресла, и продолжила более спокойным тоном:

– Раджа, поймите, я не имею ничего против вас лично. Но убеждена, что то, что вам втолковывали на протяжении всей вашей жизни, не является истиной. Я не могла спорить с вами до того, как оказалась тут. Но теперь, наблюдая за происходящим собственными глазами, могу с уверенностью судить, что что-то в этом мире устроено неправильно. Очень неправильно. Взять даже этот тотальный контроль за деторождением. Как, кстати, они это делают? Полагаются на вашу преданность системе? Без разрешения ни-ни?

Жанна нахмурилась. А Раджа, как будто чисто интуитивно поправил часы на запястье. Очень необычные, кстати, на бежевом каучуковом ремешке, который сливался бы с кожей, если б она была у Раджи более светлого оттенка. Наверняка туда напичканы какие-то еще функции, кроме определения времени.

– Я слышала что-то о перекрытии маточных труб сегодня в госпитале, – заговорила Жанна. – Не придала значения. А сейчас подумала: может, они и правда решили прибегнуть к этому методу для ограничения рождаемости, – она вопросительно посмотрела на Раджу.

– Такая вероятность действительно рассматривается. Но процесс ограничения деторождения должен быть обратимым. Чтобы женщина могла родить после того, как встретит подходящего мужчину и выйдет за него замуж. То же самое и с мужчинами: к радикальным методам вроде стерилизации просто так прибегать нельзя.

– Ну а сейчас как контролируется этот процесс? – поинтересовалась я.

– Никто не нарушает правил.

– Ах вот как? Значит, ваше всемогущее руководство способно запретить вам тра… заниматься сексом, простите, но никак не может сдержать желания размозжить свои мозги об асфальт? Оно строго контролирует рождаемость, ни капли заботясь о смертности, а просто покорно списывает это явление на обстоятельства непреодолимой силы!

Раджа молча одернул рукав – так, что его необычные часы вообще пропали из виду.

– Поймите меня. И уверена, что Жанна поддержит. Все, что здесь происходит – слишком неестественно, не по-людски.

Как будто в опровержение моих слов, к нашему столику приблизилась миловидная улыбающаяся женщина с подносом в руках:

– Ваш ужин, дорогие гости.

Раджа немного сконфузился. По-видимому, он сам хотел принести ужин, когда тот будет готов. Поэтому кинулся активно помогать женщине расставлять тарелки.

Это была семга, приготовленная на пару, с картофельным пюре и овощами. На время поглощения ужина все тактично умолкли.

– Я уже говорил вам, Маргарита, что ваше время человеку с иными взглядами и привычками тоже могло показаться не совсем нормальным.

– У нашего времени было будущее, которое вы забрали. Вернее, те, кому вы подчиняетесь. Те, кто обрекает почти всех вас на бездетное существование. Те, для кого вы – лишь средство для достижения каких-то их корыстных целей. Люди нашего времени жили, строили и даже властвовали во имя будущего. Каждый отдельный человек думал о своих потомках. И на этом держалось все наше многомиллиардное население.

– Это не так. И я готов оперировать фактами, которые, вероятно, неизвестны вам обоим.

– Фактами из прошлого, которые неизвестны нам? – язвительно уточнила я.

– Ну да. Вы ведь никогда не задумывались, насколько правители вашего мира заботились о потомках. Дети жили на Земле и все были уверены, что будущее строится для них. На самом же деле этого не происходило.

– Почему? – спросила Жанна, без нотки укора и скептицизма, которым я была буквально переполнена.