Сливки

Спускаясь на эскалаторе, включенном благодаря вечернему времени, которое виделось сливкам пиковым по пользованию метрополитеном, я огляделась по сторонам. По мере тог как я спускалась, вверх от меня уплывала стена верхнего вестибюля этой старинной станции метро, на которой был изображен герб СССР и высечены на камне строки из советского гимна. Очередная волна грусти и безысходности накрыла меня с головой. Конец света все-таки наступил. Все что происходит сейчас – не более чем дикий танец на костях, на пока еще довольно целых, но все-таки уже развалинах канувшего в небытие мира. Ешьте, пейте, наряжайтесь в дорогую одежду – делайте что душе угодно напоследок! Это все ваше, потому что после вас это уже никому не пригодится. Конец.

Сходя с эскалатора погруженная в свои мысли, я не обратила внимания на бродягу, сидевшего на каменном полу.

И только пройдя шагов десять вдруг вздрогнула, резко остановилась и оглянулась. Бродяга! Как такое возможно? С жильем проблем нет, деньги для выживания не нужны – почему он сидит на полу, скорбно опустив голову, покрытую спутанными сальными волосами. Пьяницей он тоже, судя по всему, быть не может.

В этот момент прогудел подъезжающий недопоезд, на этот раз, как и обещал Раджа, он был на целый вагон длиннее, чем с утра. Я приняла решение не задерживаться, чтобы не ждать потом лишних пятнадцать минут. Но сгорбленный образ бродяги еще долго не выходил у меня из головы.

В вестибюле гостиницы меня ждал приятный сюрприз. Тут были все, кого я была, пожалуй, не прочь сегодня повидать. Раджа и Жанна сидели в мягких черных креслах за стеклянным столиком, пили кофе и мило болтали. Хоть у кого-то сегодня день удался, не без тени раздражения подумала я, но радость видеть знакомые лица все же перевесила.

Я натянула максимально беззаботное выражение на свое лицо, но Жанна все равно спросила, что со мной не так, когда я уселась с ними за стол.

Но прежде чем рассказать о своих сегодняшних похождениях, я спросила Раджу:

– Нет ли новостей?

Тот покачал головой и с ноткой сочувствия в голосе уточнил:

– У Жданова тоже ничего?

– У Жданова? Он имеет в виду Влада? – неприлично громко воскликнула Жанна.

Я сама виновата, что ничего не сказала ей ранее по поводу своих подозрений. Это ведь и впрямь не будничная новость. Жанна вместе со мной поминала моего мужа на его могиле в годовщину смерти.

– Я видела Влада. Но о детях он ничего не знает, – ответила я сразу двум собеседникам.

Раджа поджал губы и кивнул, а Жанна так и осталась сидеть с приоткрытым ртом.

Я попросила араба добыть мне кофе, а в это время вкратце рассказала Жанне про историю с Владом.

Потом мне пришлось поделиться с собеседниками трагедией, которую мне довелось наблюдать сегодня. Раджа снова не очень удивился, а Жанна пришла в ужас. Ее первый день в больнице и то прошел без происшествий, даже без тяжелобольных. Требовалась только помощь с переломом и обработка небольшой раны.

– Списки суицидников. Что это за ерунда? – обратилась я к Радже.

Он тяжело вздохнул и отвел глаза, как будто показывая тем самым, что я узнала о чем-то, чего мне знать не полагалось, по крайней мере, так скоро.

– У каждого времени есть своя чума, – вздохнул Раджа, – Это как неотъемлемый атрибут каждого общества на определенном витке его развития. Истории известны такие методы естественного отбора, как болезни, войны, геноцид, терроризм. А сейчас, казалось бы, в свободном от всех былых напастей обществе, поднялась волна самоубийц.

На этот раз мы обе с Жанной застыли в ужасе, слушая Раджу. Но я не выдержала.

– Жданов струсил и сказал мне, что самоубийства просто случаются, как и раньше. Якобы все прекрасно, но просто люди, как и прежде иногда решают самостоятельно расстаться с жизнью.

Раджа с сожалением покачал головой.

– Но про списки – это правда?

– Да. И ваших детей в них нет.

Я впервые с ужасом осознала, что сегодняшний несчастный мог по трагической случайности оказаться внуком Жанны. А я даже не подумала о нем, когда пыталась исключить взаимосвязь между жертвой и собственными детьми. Я виновато посмотрела на подругу, а Раджу попросила проверить сегодняшние списки.

– Данные по происшествию на Тверской я уже проверил. Нарушителем спокойствия стал уроженец Свердловской области. Возраст сорок один год.

Тень облегчения коснулась наших с Жанной лиц, и тут же его сменило чувство стыда за эту непроизвольную радость. Это не касается наших детей. Сегодня не касается. Но что будет завтра?

В этот момент компакт, который покоился в сложенном состоянии рядом на столе издал протяжный звук.

Мы с Жанной вздрогнули и с ужасом уставились на продолговатую штуковину.

Но Раджа заговорщически улыбнулся и жестом призвал нас к спокойствию:

– А вот это уже хороший сигнал!

– Что еще? – спросила я с нескрываемой опаской.

Открывая компакт, Раджа попутно объяснял:

– Этот сигнал говорит о том, что родился ребенок. Сейчас посмотрим какой у него КПЖ!

– Это вместо шкалы Апгар? – покосилась я на Жанну.

Та невольно прыснула.

– Довольно высокий, – торжественным тоном объявил Раджа, не слушая моих замечаний.