Сливово-лиловый

Он опускается еще ниже, целует, а потом начинает очень медленно и нежно двигаться внутри меня. Роберт нежен со мной, дает шанс снова к нему привыкнуть, узнать его. Старый Дом Роберт уже вытрахал бы мне сердце, новый Дом Роберт любит меня, именно так, как это подходит для теплого, сонного настроения сегодня вечером.

— Тебе нет необходимости посещать курс Эдгара, — бормочу я, когда он падает на меня сверху, его тело полностью накрывает мое. — Это было очень нежно и очень осторожно.

Он тихо смеется и целует меня в ухо.

— Ты даже кончила…

— Да. Не без твоей помощи.

— М-м-м. С превеликим удовольствием.

Роберт немного качает бедрами, я стону под его весом и пытаюсь приподнять его. Он лежит как камень, удовлетворенно мычит и снова целует меня.

— Мне не нужно место для сна в Австралии, — бормочет он, и я слышу его ухмылку, — я просто буду спать на тебе.

— Окей. Когда ты так лежишь на мне, ничто ядовитое не сможет меня укусить или ужалить. Никакая тварь в мире не сможет подобраться ко мне, — задыхаюсь я, отползая в сторону.

— Эй, — протестует он, — вернись на место.

Роберт переворачивается на спину и хлопает себя по животу ладонью.

— Иди сюда.

Я ложусь на него, чувствую, как он накрывает нас одеялом, и бормочу:

— «Внимательное и нежное раскатывание в лепешку собственной женщины» — Курс с Робертом Каспари. Дневной семинар подходит как для постельных, так и для палаточных пользователей. Пожалуйста, принесите спальное место по вашему выбору и женщину.

Роберт смеется и заключает меня в объятья.

Глава 62

Роберт намеренно убирает темп и давление из отношений, он буквально изучает меня, словно я — очень редкое, очень хрупкое сокровище, с которым нужно обращаться крайне бережно. А я жажду жесткости и строгости. Думаю, что нам необходимо найти новый баланс между свободой, в которой я нуждаюсь, и временем, когда я покоряюсь.

В понедельник утром, достав почту из почтового ящика, я нахожу письмо без адреса и отправителя. Запечатанное. На конверте лишь написано «Роберт». Теперь, когда я снова нахожусь в режиме «саба», мне не пристало открывать письмо, но возникает шальная мысль все равно сделать это. Прочитать здесь, возле почтового ящика, а затем выбросить в мусорный контейнер. Однако если Джудит спросит Роберта о записке — тогда у меня проблемы. Если открою письмо, а затем отнесу Роберту, у меня могут возникнуть проблемы. Еще несколько недель назад у меня определенно возникли бы таковые, но теперь, когда Роберт ведет себя более осторожно, это возможно сойдет мне с рук. С другой стороны: если я буду вести себя хорошо и принесу ему письмо нераспечатанным, мне ничего не грозит. И он обязательно расскажет мне, что там написано. Может даже позволит мне прочитать его. Роберт не сможет скрыть содержимое записки от меня, ведь я знаю, что письмо есть, и не сказать мне, что в нем, было бы очень подозрительно. Так что я буду милой и послушной, хорошей девочкой, и только выиграю во всех смыслах.

Зажимаю письма и газету под мышкой и возвращаюсь в квартиру. Роберт уже налил нам кофе, и я сажусь рядом с ним, молча протягивая ему газету и письма, адресованные ему.

— А для тебя что-то было? — спрашивает он, открывая письмо, в котором, скорее всего, содержится реклама новой отличной бонусной программы или новой обязательной дополнительной страховки.

— Нет, — отвечаю, — ничего.

Я беру газету и делаю вид, что читаю первую полосу, краем глаза наблюдая за Робертом. Тот читает первые три предложения и откладывает письмо в сторону. Реклама. Как я и думала. Он тут же откладывает следующие два конверта и тянется за последним.

— Что это? — спрашивает он, и я поднимаю глаза.

— Письмо. Твое имя на нем. Оно было в почтовом ящике.

Роберт переворачивает конверт и смотрит, есть ли отправитель. Конечно же, нет.

— Джудит? — спрашивает он и указывает на свое имя, написанное от руки.

— Не знаю. Не могу сказать, ее ли это почерк. Я недостаточно знаю ее для этого. Просто открой его, тогда узнаешь.

Он вздыхает, а я снова утыкаюсь в газету.

— Почему я никогда не обрету покой? — вздыхает он и разрывает конверт, вытаскивает лист бумаги и, хмурясь, читает письмо. Я ничего не говорю, только кусаю губу. — Она разочарована, что я не пришел в субботу. Если приглашение было слишком краткосрочным, она приглашает меня на следующую субботу. Снова в «Hog Frog». Снова закрытая вечеринка. 3 L (прим. переводчика: 3 L = Lack, Leder(кожа), Latex). Она с удовольствием хотела бы увидеть меня в кожаных штанах.

— Я тоже, — усмехаюсь, — Если уж выбирать между лаком, кожей или латексом, то, несомненно, только кожа.

Роберт корчит лицо в гримасе отвращения. Он не фанат винила, кожи и латекса.

— Кожа для курток и обуви и, если хотите, для диванов. А вот брюки, рубашки и футболки должно быть из хлопка. Предпочтительно.

— Я знаю. И уже практически примирилась с мыслью, что никогда не увижу тебя в черных кожаных штанах, без рубашки и с кнутом в руке.

— Ух, тебе это нравится?