Сливово-лиловый

— Я долго наблюдал за тобой тем вечером. Ты даже не заметила. Потому что целиком и полностью можешь сосредоточиться только на одном человеке — по крайней мере, пока не разговариваешь с ним, не так ли? — Голос Роберта выталкивает меня из моих мыслей, и я смотрю на него не только из вежливости, а потому, что знаю, он этого хочет.

— Да.

— Это хорошо. Мне это нравится. Почему ты теряешь фокус, когда разговариваешь с кем-то?

Я смотрю мимо него, концентрируясь на точке над его правым плечом, и говорю:

— Я не знаю.

— Это называется эффектом закона Мерфи. — Он улыбается и берет мою руку. — Смотри на меня, когда говоришь со мной. (Примеч.: Закон Мерфи — шутливый философский принцип, который формулируется следующим образом: Все, что может пойти не так, пойдет не так).

Я прикусываю нижнюю губу, ловлю его взгляд и говорю:

— Пожалуйста, прости, Роберт. — Я делаю паузу, и он кивает, разрешая продолжать говорить, молча сообщая мне, что принимает извинения. Я тихонько прочищаю горло и продолжаю: — Я не знаю. Не знаю точно. Мне трудно одновременно выразить свои мысли вслух и сосредоточиться на одном человеке.

Он снова кивает и сжимает мою руку. Я чувствую, как мое тело реагирует на мои извинения. Все мышцы влагалища напрягаются и сжимаются, и я чувствую, как начинает увлажняться между ног. Моему телу все равно, что мы сидим здесь, в общественном месте. Такие детали никогда не интересовали мое либидо. Но извинение, которое я должна высказать в лицо сидящему напротив, заводит невероятно. Роберт слегка наклоняет голову и наблюдает за мной. Затем улыбается, и я знаю: он понял, что происходит у меня внутри.

— Прекрасно… — говорит он, ухмыляясь самой порочной и самой соблазнительной усмешкой, которую я когда-либо видела.

Официант приносит два стакана воды, и Роберт откидывается назад. Приподняв бедра, вытаскивает купюру из штанов и сразу же расплачивается за напитки. Я вспоминаю о конверте в сумочке, вынимаю его и вручаю Роберту. Он вопросительно смотрит на меня, и я говорю:

— Результаты анализов.

— Спасибо, — отвечает он, снова приподнимаясь в кресле.

Роберт вынимает листок бумаги из заднего кармана джинсов и передает его мне.

— Результаты анализов, — усмехается он.

Я разворачиваю листок и читаю, он открывает конверт и тоже читает.

Подняв взгляд и посмотрев на него, я понимаю, что он как-то по-новому смотрит на меня. С жаждой и вожделением. Я глубоко вздыхаю и улыбаюсь. Мне нравится, когда мужчины так смотрят.

— Прекрасно, — тихо говорит он, — ты все еще хочешь?

Я киваю и выдавливаю «да». На мгновение моя сабмиссивная сторона полностью перенимает контроль. Моя жажда покориться в присутствии Роберта неистово рвется на поверхность, она просто притягивается им, как магнитом. Требуется много сил, чтобы удерживать ее под контролем, запереть в уголке моей души, где она имеет отведенное ей место в повседневной жизни.

— Хорошо. Основные правила мы выяснили, не так ли?

— Верно.

Мне удается заставить себя посмотреть на него.

— Ты согласна с ними?

— Да, я согласна.

Я делаю глоток воды в отчаянной попытке охладить жар внутри меня. Он улыбается и ждет.

— Мы начнем медленно, у нас достаточно времени.

Я киваю, хотя не думаю, что у меня осталось время. Я хочу его, хочу немедленно затащить в свою квартиру, чтобы ощутить его руки на себе.

— Нетерпение просто написано у тебя на лице, Аллегра. Ты не можешь ждать, когда чего-то хочешь, не так ли?

— Да, — говорю я, — я жду неохотно.

— Кроме тех случаев, когда я заставляю тебя ждать.

— Да.

Его улыбка расслаблена и заразительна, и я наслаждаюсь этим моментом, зная, что все пойдет своим путем, зная, что он читает меня, как открытую книгу.

— Ты любишь Tease and Denial. (Примеч.: совокупность практик, основной упор в которых делается на недопущение или же на отсрочку во времени оргазма сабмиссива).

— Больше всего на свете… — улыбаюсь я.

Через два часа дверь моей квартиры закрывается позади нас, он обнимает меня и целует в первый раз за этот вечер. Его язык врывается в мой рот, когда он прижимает меня к закрытой двери. Я борюсь с желанием сбросить свои промокшие трусики и обвить ногами его бедра.

Он не позволит получить мне все так легко. Когда он заканчивает поцелуй, я дышу с трудом и радуюсь, что опираюсь на дверь.

— Оставайся, где стоишь, — говорит Роберт, делая несколько шагов по коридору.