Сливовое дерево

В ожидании первого взрыва девушка ухватилась за дерево, словно твердь должна была провалиться под ее ногами. Она ощущала сотрясающие землю глухие удары, и взрывы заставляли ее подпрыгивать. В долине эхом отдавался один разрыв за другим, а город заслонила стена огня и дыма. Падающие бомбы теперь пропадали из виду на полпути к земле, их серебряные корпуса тонули во вздымающихся клубах разрушения. Ноги Кристины были словно из воды — вот-вот потекут. Первая цепочка самолетов развернулась в небе и улетела, и следующая эскадрилья принялась атаковать аэродром. Когда появился третий ряд и стал бомбить город, ноги у Кристины подкосились и она упала на колени, прислонившись к дереву.

Казалось, целый час она смотрела на падающие бомбы, онемело наблюдая за тем, как долина наполняется дымом и пламенем. От запаха гари ее мутило. Она почувствовала рвотные позывы, но пустой желудок послал к горлу лишь желчь. Наконец самолеты улетели, и их рев сменился треском пожара и отдаленными криками.

Словно одурманенная, в полубреду, Кристина с трудом оторвала руки от дерева и, спотыкаясь, стала спускаться с холма. Ветки и шипы обдирали девушке руки, когда она пробиралась через подлесок не обычной своей дорогой, а просто — вниз, вниз. Руки и ноги отказывались подчиняться мозгу, болтались, как у любимой тряпичной куклы без лица, с которой она не расставалась в детстве. Помутившееся от ужаса сознание Кристины безотчетно направляло ее тело к дому.

Через полчаса она вошла в объятый огнем задымленный город — на трясущихся ногах, с часто вздымающейся грудью и покрытым грязью и потом лицом. От зловония горящего жилья и тошнотворного сладковатого запаха обугленной человеческой плоти ее снова стало выворачивать. Она зажала рот рукой и побежала, стараясь обогнуть охваченные пожаром улицы и обрушившиеся дома. Одни погорельцы метались, звали родных и пытались разбирать голыми руками завалы. Другие, казалось, приросли к одному месту, что-то бормоча и уставившись в одну точку, по их головам, ногам, рукам текли струи крови, одежда была порвана и обуглена. Босые дети бесцельно бродили вокруг, белки их глаз ярко выделялись на покрытых копотью лицах. Какой-то человек с обожженными лицом и руками пытался ухватиться за Кристину. Стараясь увернуться, девушка едва не упала.

Наконец она нашла угол Шеллергассе и остановилась как вкопанная. Улицу застилала стена бурого дыма, и подъем в гору можно было видеть только наполовину. Несмотря на пекло пожаров, девушку трясло мелкой дрожью, ледяная хватка ужаса мешала переставлять ноги. Кристина сняла передник, скомкала его в руках, закрыла им нос и рот и двинулась вперед, обходя разбитую черепицу, раздробленные кирпичи, обугленное дерево и разбитое стекло. Кот с опаленной дымящейся шерстью выскочил из клубов дыма и с мявом промчался через улицу. Затем слева от девушки дым стал рассеиваться и появился фасад церкви: из арочных окон вырывались языки пламени, а на лужайке перед входом тлеющей грудой лежала башня. Потом Кристина увидела соседский амбар, обвалившийся и пожираемый огнем. Дым относило в противоположном направлении, и воздух на улице стал свежеть. Завеса чада приподнималась. Кристина затаила дыхание, ожидая увидеть родной дом в руинах, и вдруг вскрикнула: он стоял на месте. Окна на фасаде вылетели, верхние ветви сливовых деревьев обуглились и скукожились, но крыша осталась цела, а стены невредимы. Слезы так и хлынули у Кристины из глаз. Она добежала остаток пути вверх по холму, ворвалась через открытую дверь в дом и взмыла вверх по лестнице.

— Mutti! Бабушка! Мария! — кричала она, мечась по коридорам. Никто не отвечал. Кристина снова сбежала вниз, выскочила на улицу и увидела бабушку у дровяного сарая — она плакала и придерживала одну руку другой. Сердце у Кристины подпрыгнуло к горлу. Ома стояла вплотную к горящему амбару, ее хрупкий силуэт выделялся на фоне стены оранжевого пламени. Кожа на правом запястье и кисти была красной и в волдырях.

— Отойди оттуда! — заорала Кристина, перекрикивая треск и шипение пожара. Она отвела бабушку к другой стороне дома. — Где все?

— Мария взяла мальчиков в магазин, — бесцветным голосом произнесла ома, не отрывая взгляда от горящего амбара. — Они ушли еще до сирены. Где мама, я не знаю. Думаю, она пошла искать тебя.

У Кристины защемило в груди. Если с матерью что-то случится из-за того, что она не вернулась домой после сбора яблок, она не сможет с этим жить.

— Где дедушка? — спросила она, осматривая бабушкину обожженную руку.

— Там, — ома указала на бушующее пламя. — Дедушка пытался потушить огонь, боялся, что пламя перекинется на дровяной амбар. Но на него упала стена.

Кристина обратила взгляд к догоравшей постройке, и ее желудок подпрыгнул к горлу. Появились молодые люди из гитлерюгенда и, по цепочке передавая друг другу ведра с водой, стали тушить огонь в непосредственной близости от дровяного сарая. Кристина, часто мигая, чтобы сдержать слезы, обняла бабушку.

— Милая, — прошептала она ей на ухо.