Сливовый календарь любви

Мудрый не имеет привязанностей[35]. Господин Кёкунтэй, которого мы сегодня представляем, не имеет предубеждений. Среди шума городской толчеи он хладнокровно ведет летопись страстей человеческих, которые меняются вместе с веком, а не переделывает старые книги, пропитанные китайскими и японскими учениями. Одалживать чужую мудрость – шить халат из краденого шелка, но здесь совсем иное.

Здесь во всей полноте предстали вкусы и нравы нашего времени, так что «Календарь сливы» имеет «и цвет, и аромат»[36]. С весны мы узнали эти небольшие тетрадки, и вот уже дошло до части третьей, в повествовании определились и начало, и конец, и в этой вязи листьев-слов рожденные игрою авторской кисти цветы полны жизни, но совсем не грубы. К тому же, хоть и написано простым языком, есть места поистине великолепные. Можно лишь воскликнуть: «Замечательно! На редкость!»

Это мое предисловие излишне, как излишне покрывать лаком жемчужину или золотить без того золотую монету. То, что я так самоуверенно взялся за кисть и, увы, напрасно потратил бумагу, прошу отнести на счет червяков, которые во мне завелись, и покорнейше прошу меня простить!

Ученик Дзиппэнся Икку,

Кинрэйся Иппо

Год Змеи в знаке Младшего брата воды

[37].

Первый месяц весны

Свиток седьмой

Глава тринадцатая

Перерядившийся в чужое платье,
Он сердцем не солгал,
И верно любит
Его она –
Хоть на пиру любого
И чаркой, и улыбкой одарит…

В усадьбе князя Кадзивары в Камэидо

Весь свет собрался под одною крышей.
Из Фукагавы гейша Ёнэхати
Пожаловала вместе с провожатым –
Слугой, что носит ящик с сямисэном,
Переоделся нынче Тандзиро.

Тандзиро, таясь от людских глаз, в печальном расположении духа, коротает часы в каморке прислуги возле кухни. Через некоторое время, утомившись от ожидания, он выходит в сад и при свете луны любуется цветником. Внезапно его внимание привлекает уединенная беседка на краю сада – она возвышается на пригорке и выстроена с большой любовью. Тандзиро направляется туда и поднимается на ее террасу. Как на ладони открывается перед ним вид на садовый водоем и на главную усадьбу с обширной гостиной, где целый день идет шумное пиршество. Он видит сутолоку праздника, в которой, забыв приличия, смешались хозяева, гости… Наблюдая за всей этой гудящей неразберихой, он постепенно погружается в дремоту. Но что это? Чья-то тень метнулась. Это человек, он тяжело дышит от быстрого бега, ноги его босы – словно что-то застало его врасплох. Стремительно распахнув сплетенную из прутьев дверь беседки, он наталкивается прямо на Тандзиро. Оба удивлены и при свете луны всматриваются в лица друг друга.

О-Тё. Тан-сан?

Тандзиро. Неужели О-Тё? Как ты здесь оказалась?

Вместо ответа она лишь заливается слезами. Тандзиро обнимает девушку за плечи и, распахнув раздвижную перегородку, заводит ее в небольшой зал для чайных церемоний. Там он пытается ее успокоить.

Ты совсем задыхаешься! Вон как сердце колотится! (Он кладет руку ей на грудь, пытаясь унять сердцебиение.)

О-Тё. Я действительно очень испугалась. Но не будем сейчас об этом… А вы, Тан-сан, как здесь оказались?

Тандзиро. Я? Как оказался…

О-Тё. Волнуетесь о госпоже Ёнэхати, вот и пришли вместе с ней даже сюда, в усадьбу князя!

Тандзиро. Ничего подобного. Хочу кое о чем попросить Ёнэхати, за этим и пришел. Лучше расскажи, от кого ты сейчас убегала.