Сломанная марионетка (ЛП)

Я медленно попятилась назад, мое сердце замерло в груди, а глаза слезились от горя.

— Я... я… — прошептала я, потеряв дар речи от того, как бессердечно Хамфри говорил о нашем ребенке. Мое сердце разрывалось пополам. — Я должна уйти. — Выбежала из комнаты и бросилась в лес, листья и ветки защищали меня от полной луны. Опустившись на колени, я позволила своим слезам пролиться, и мое горе овладело мной. Я плакала, тоскуя по своей дочери, которую никогда не узнаю.

Я делаю глубокий вдох, захлопывая книгу. Он убил ее? И всех остальных Серебряных Лебедей? Почему? Почему я все еще жива, и как все еще жива? Есть ли еще такие, как я?

Стук в дверь вырывает меня из моих бешеных мыслей.

— Войдите. — Дверь открывается, и на пороге стоит мой отец, засунув руки в карманы брюк.

— Опять думаешь о побеге? — спрашивает он, наклонив голову.

— Ты собираешься быть честным со мной? — парирую я.

Он заходит в комнату и закрывает за собой дверь. Папа выглядит все так же: молодой, подтянутый, с редкими седыми волосами по бокам головы.

— Мэдисон, я не могу ответить на все вопросы, которые ты собираешься задать.

Я медленно поднимаюсь на колени.

— Что это значит? Тебе, папа, я доверяла тебе.

— Мэди, — шепчет он, качая головой. — Этот мир... он сложный.

— Я — Серебряный Лебедь?

Его брови сходятся в беспокойстве.

— Да. — Он присаживается на мою кровать и смотрит на Книгу. — Ты много еще прочитала?

Я слежу за его взглядом и киваю.

— Немного. Они убивают девочек? Так почему я все еще жива?

Он смотрит на меня краем глаза.

— Потому что я должен был оберегать тебя, Мэдисон. Твоя мама и я, мы очень любили тебя.

— Мамина смерть, — шепчу я, — это было то, что мне сказали?

Папа смотрит на меня.

— Нет. Все гораздо сложнее, чем то, что ты знаешь.

— Что? — кричу я, спрыгивая с кровати. — Объясни.

— Мэдисон! — Голос отца гремит авторитетным тоном. — Я расскажу тебе то, что, по моему мнению, ты должна знать прямо сейчас. Все остальные вопросы подождут. Ты поняла? — Его глаза сужаются, когда он поднимается с моей кровати. Он гладит меня по щеке. — Я люблю тебя, Мэдисон, но это не то, во что ты можешь лезть. Мне нужно, чтобы ты просто оставила это мне и Королям. — Он наклоняется так, что его глаза оказываются прямо напротив моих. — Ты понимаешь, что я говорю? — Я понимаю, что говорит отец, но я ни за что не собираюсь сидеть, сложа руки и гадать. Не как в прошлый раз. Но я киваю, потому что это не то, о чем папе нужно знать или беспокоиться — прямо сейчас.

— Да. Я понимаю. — Сглатываю комок в горле. Он кивает, на его лице появляется небольшая улыбка.

— А теперь отдохни немного, чтобы утром быть готовой к школе. — Он возвращается к моей двери и распахивает ее. — О, и Мэдисон? — добавляет папа, глядя на меня через плечо. — Елена ничего не знает. Она думает, что ты сбежала на пару месяцев, чтобы быть бунтаркой. Я бы хотел, чтобы все так и оставалось.

— Конечно, — шепчу я. — Спокойной ночи, папа. — Он уходит, закрывая за собой дверь. Я иду к своему шкафу и достаю пижаму, прежде чем проскользнуть в ванную, щелкнув замком со стороны Нейта. Шагнув под каскад горячей воды, я стираю с кожи следы последних двух месяцев.

ГЛАВА 9

— И что сказал твой отец? — спрашивает Татум, слизывая апельсиновый сок с кончиков пальцев. Оказаться снова в атриуме не так странно, как я думала. Как будто Элли не существовало. Как будто все просто забыли, что она ушла, или умерла, или что бы они там ни думали. А что они знают? Я понимаю, что нас не было пару месяцев, но можно подумать, что смерть в такой маленькой школе скажется на ней гораздо сильнее.

— Он ничего особенного не сказал. Просто рассказал мне о том, что нужно держать рот на замке и не рассказывать ничего маме Нейта.

Тейт делает паузу.

— Почему? Эй. — Она наклоняется ближе, проверяя, не слышит ли ее кто-нибудь. — Что, черт возьми, происходит? Ты знаешь, что можешь доверять мне, Мэдс.

Я знаю, что могу; это не моя проблема с Татум, и никогда не была. Я доверила бы ей свою жизнь, но именно таких друзей ты хочешь защитить больше всего от зла правды. Рассказывая Татум каждую вещь об этой... жизни, я только подвергаю ее опасности.

— Я знаю, Тейт, — шепчу ей в ответ. — Ты знаешь, что если бы могла, то рассказала бы тебе все, но не могу.

— Не можешь или не хочешь? — огрызается она.

— Не хочу! — отвечаю я, откидываясь на спинку кресла. — А теперь...

— Мэдс?

Я поворачиваюсь на своем месте.

— Картер? Привет! — Улыбаюсь, вставая.

Парень притягивает меня к своей груди.

— Где ты была, девочка? — Я не пропускаю глубокий вдох, который он делает вдыхая аромат моих волос.