Сломанная марионетка (ЛП)

— Кто ты такой? — спрашиваю я, не совсем понимая, о чем должна спрашивать, но решаю, что спросить, кто он, — это хорошее начало, и это даст мне несколько секунд, чтобы прийти в себя после его удивления.

— Дэймон. Ты Мэдисон Монтгомери?

— Дэймон? — шепчу я, ища на его лице подсказки.

— Да, — отвечает он на своем ломаном английском. — Это на латыне. Ты Мэдисон?

— Нет, мне просто нравится притворяться ею, знаешь, потому что перспективы просто потрясающие. — Я не могу удержаться от сарказма. Его лицо остается спокойным, неподвижным и не впечатленным моим чувством юмора. Он немного серьезен и очень сух. — Это шутка, — говорю я после неловкого молчания.

— Шутка? — Он пробует это слово на язык. — Что значит шутка?

Наклонив голову, я сужаю глаза.

— Что ты имеешь в виду? — Что-то не так в этом мальчишке, и страх запечатывает мое горло.

— Non fueris locutus sum valde bonum... — начинает он, и я в замешательстве втягиваю воздух. Он замечает мое недоумение и поправляет себя. — Извини, я имею в виду, что плохо говорю на английском. — Что ж, в этом есть смысл, и это все усложняет.

— Хорошо, — медленно отвечаю я. — Какой твой родной язык? — Может быть, это испанский. Боже мой, надеюсь, это испанский, потому что я знаю его очень хорошо.

— Латынь.

Бл*дь.

Потирая лоб, я качаю головой.

— Я ни черта не знаю латынь. Ладно. — Поднимаю на него глаза, его лицо все то же, как у потерявшегося щенка, который рвется на волю, чтобы заговорить, но умеет только лаять. Я почти чувствую, как от него исходит разочарование. — Ты, — указываю я на него, — встретимся в моей комнате через пятнадцать минут. Здесь небезопасно.

Он кивает.

— Номер?

— Нет, я на Золотом уровне. Не знаю, что написано на моей двери, но я прикреплю это... — Достаю из кармана листок бумаги. — ...на мою дверь. Хорошо? Понятно?

Он, кажется, обдумывает мои слова, а затем кивает.

— Да, я понимаю.

Иисус, бл*дь, Христос. Конечно, мой единственный способ что-то узнать здесь говорит только на гребаной латыни.

Опять этот язык.

Кивнув, я отправляюсь на поиски своей комнаты, постепенно приходя к осознанию того, что, возможно, мне не удастся сделать так много выстрелов, как я изначально надеялась.

Расхаживая взад-вперед по своей комнате, я жду, когда пройдет время. Прошло уже сорок минут с тех пор, как я сказала парню встретиться со мной здесь, и начинаю терять терпение. Звонок моего телефона превращается просто в фоновую музыку, пока я, наконец, не сдаюсь.

— О, черт возьми! — Подойдя к прикроватной тумбочке, я беру телефон, раскрываю его и подношу к уху. — Что?

— Не *би мне мозги, Мэдисон. Где ты, бл*дь, находишься? — рычит Бишоп в трубку.

— Я в отъезде. Вернусь завтра вечером.

— Это не ответ на мой вопрос.

— Хорошо, что мне не нужно отвечать ни на один из твоих вопросов! — Раздается стук в дверь — легкое постукивание, которое я могла бы пропустить, если бы это было двумя секундами раньше, когда Бишоп рычал мне в ухо. Поменяв руки, я подхожу к двери и открываю ее, увидев Дэймона по другую сторону.

— Мне нужно идти, — бормочу в трубку.

— Извини, я опоздал, — шепчет Дэймон, проходя мимо меня в мою комнату.

— Кто это, бл*дь, такой? — Бишоп выстреливает мне в ухо.

— Это... я не могу сейчас объяснить, так что подожди, пока я вернусь домой.

— Клянусь, бл*дь...

Я кладу трубку и выключаю телефон, мне уже достаточно его дерьма. Повернувшись, улыбаюсь Дэймону.

— Извини за это.

Он сидит на стуле напротив моей кровати, выпрямив спину и уперев руки в бедра. Его лицо остается прежним, глаза не отрываются от меня, пока я медленно прокладываю себе путь, чтобы сесть на край кровати.

— Итак, — начинаю я, не зная, с чего еще начать. — Как мы собираемся это сделать, если ты говоришь на латыне? — Задаю этот вопрос скорее себе, чем ему.

— Ты здесь в опасности. Ты должна уйти.

Что ж, это неплохой способ начать.

— Я так и думала, — шепчу я, возвращая взгляд к его глазам. — Но почему? И почему ты помогаешь мне?

Он качает головой, его глаза стекленеют.

— Информация, а не сила. Информация в этом мире может быть оружием или причиной. — Дэймон встает со стула и идет ко мне, останавливаясь у изножья кровати. Немного близко, но я не чувствую дискомфорта от этого. Он берет меня за руку, и я слегка замираю, непривычная к его присутствию, но, опять же, не испытывающая дискомфорта.

Прижав руку к его груди, я смотрю на него, сердце колотится в груди.

— Что это? — спрашиваю я, качая головой.

— Ты тоже чувствуешь? — отвечает он, так мягко, что у меня почти перехватывает дыхание. Слишком долгое общение с безэмоциональными мудаками заставляет меня оценивать мужчину, для которого нет проблем с проявлением чувств. Если это то, что он делает.

— Да. — Не имея возможности лгать или отрицать, да и не желая этого, я встаю во весь свой рост и выгибаю шею, чтобы видеть его более четко. — Кто ты?

— Я плохой человек.

Смеюсь. Я не хочу, но смеюсь.

— Я знаю плохих мужчин, Дэймон. Ты не один из них.

— Только ты видишь свет там, где другие видят тьму, Мэдисон.

Покачав головой, я убираю руку.