Сломанная марионетка (ЛП)

— О? — Брови Гектора удивленно взлетают вверх. — Я вижу, что теперь, когда ты не прячешься за спиной моего сына, у тебя немного проявился характер.

Наклоняю голову и смотрю, как серое облако дыма уплывает в темную ночь.

— Я никогда не пряталась за вашего сына. Он защищал меня. Есть разница.

Гектор откидывается на машину, и я немного отступаю назад, чтобы видеть его, Хейлс, Брэнтли и Лукана периферийным зрением.

— И вообще, — добавляю я, бросая взгляд на Брэнтли, который стоит с другой стороны машины. — Преданность и все такое — верно, Брэнтли?

— Ты ни черта не знаешь о верности, — бормочет Хейлс, подойдя ко мне вплотную, прижавшись грудью. Я чувствую, как тяжело она дышит, глядя на меня снизу вверх.

Выпрямляюсь и встречаю ее взгляд. Не знаю, кого я обманываю; я никогда раньше не участвовала в драке, но не позволю кому-то ударить меня и остаться безнаказанным.

— Ты ни хрена не знаешь о том, что знаю я, Хейлс, так что отойди на хрен.

— Ладно, девочки. — Брэнтли ухмыляется, делая шаг между нами двумя. — Как бы ни был напряжен мой член, нам нужно сосредоточиться.

— Ты отвратителен, — бормочу я Брэнтли, оглядывая его с ног до головы. Я не знаю, во что он играет или, зачем он здесь. Даже не уверена на сто процентов, на нашей ли он стороне.

— Один вопрос, — говорю я, глядя прямо на Брэнтли. — Твой день рождения, когда мы были маленькими...

Лицо Брэнтли вытягивается. Гектор молчит, внимательно наблюдая за мной.

— И что из этого? — спрашивает Брэнтли, складывая руки перед собой.

— Что случилось в тот день? — шепчу я, прислонившись к машине. — То есть, я помню смутные детали, но не все.

— И что? — рычит Брэнтли. — Теперь у тебя внезапно появились воспоминания и прочее дерьмо?

— Нет! — огрызаюсь я. — Я просто хочу знать, почему никто не рассказал мне об этом раньше.

Брэнтли смотрит на Гектора, потом на Лукана, который смотрит на меня.

Гектор переводит взгляд на Лукана.

— Какой день рождения?

— Подожди!

Брэнтли замирает.

Закрыв глаза, я вспоминаю тот день, ищу еще что-нибудь, но я была так юна... так юна.

— Куда мы едем? — спросила я мужчину. Это был тот самый человек, который обидел меня ночью. Не знал, почему он меня обидел, но он сказал, чтобы я не рассказывала об этом взрослым. Должна была уважать старших, поэтому не говорила никому, боясь, что у меня будут неприятности.

— Ты увидишь, Сильвер, — пробормотал он, его грубая рука вцепилась в мою, когда он тащил меня по длинному темному коридору. Мы миновали множество дверей. Все они были красного цвета. Не приятный красный, а кроваво—красный. Он остановился перед дверью, на которой висела золотая табличка с надписью «Vitiosus». Я посмотрела на него, наклонив голову. За все то время, что он причинял мне боль, он бывал только в моей спальне. Я не знала, зачем он привел меня сюда. В это место.

Он толкнул дверь и жестом указал в сторону комнаты.

— Иди и ложись на кровать, Сильвер.

— Нет! — кричу я, падая на пол. Тряся головой, я цепляюсь в свои волосы и тяну их, желая вычеркнуть воспоминания из головы.

— Мэдисон! — Кто это? Похоже на Бишопа. — Брэнтли...

Посмотрев в сторону кровати, я сглотнула и медленно шагнула в комнату. Это была большая комната. Гигантская. В комнате было тускло, почти темно, а сбоку стояла большая кровать. Я присмотрелась и шагнула к кровати, мое сердце билось в груди, а горло перехватило. Все лампы были тусклыми, но одна светила на кровать, но когда подошла ближе, то увидела, что это камера, стоящая на подставке, свет которой был направлен на матрас.

Мои брови сошлись.

— Что...