Сломанная тень

Придуманное самой имя произвело на Софью Лукиничну магическое действие. Она выпустила Илью Андреевича, повернулась и на ощупь (лишь тоненький лучик света пробивался из-за прикрытой двери) двинулась к спальне.

– Следуй за мной, Адам!

– Адам? – переспросил Тоннер.

– Так зовут в потустороннем мире тебя!

– А-а! – Тоннер тихонечко поднял с пола саквояж. Следующий вопрос он непременно хотел задать в темноте, чтобы глаза его не выдали. – Амалия! Я очень волнуюсь! Не найдется ли у тебя что-нибудь выпить?

Софья Лукинична обрадовалась. Хорошая идея! Отличная! Она не ошиблась! Они с Тоннером родственные души! Сама Софья Лукинична пристрастилась к спиртному давно. Вино и водка развеивали сумрачное настроение, помогали от бессонницы. Но пила она тайком и одна, домашние ее пристрастие осуждали и строго следили, чтобы Софье Лукиничне никто из слуг спиртное из кладовой не приносил. Несчастной приходилось добывать его самой. Ах, какое это было унижение – самолично заходить в лавку, а потом, пряча, заносить бутылку в дом…

– Конечно! Водочки?

Тоннер поперхнулся от неожиданности. С водкой задуманная смесь может получиться чересчур радикальной.

– Предпочел бы шампанское…

– Для тебя, Адам, у меня есть все!

Софья Лукинична снова бросилась доктору на шею. Пришлось обнять ее одной рукой.

– Пошли, Амалия!

– Ты торопишься, Адамчик?

– Сгораю от нетерпения! – солгал Илья Андреевич. На самом деле он беспокоился о настоящих больных. Как там Ирина Лукинична? И князя навестить давно пора. Обещал ведь!

Они вошли в спальню. Софья Лукинична достала из письменного стола запечатанную бутылку и липкий стакан.

– Отлично!

Тоннер хорошенько встряхнул шампанское, пробка вылетела как пушечное ядро, пенистый напиток окатил Софью Лукиничну с головы до ног.

– Ура! Фейерверк! – закричала Лаевская, вытирая лицо рукавом платья.

– Прошу! – Тоннер протянул ей единственный стакан.

– Нет! Сначала ты, мой повелитель!

Тоннер побледнел. Пока Лаевская вытиралась, он успел открыть саквояж и влить в стакан изрядную дозу сонного зелья.

– А второго стакана нет? – с надеждой спросил Илья Андреевич.

– Ты должна выпить первой, прекрасная Амалия! – почтительно настоял Тоннер, по-рыцарски опустился на колено и протянул ей стакан.

Услышав свое потустороннее имя, Лаевская снова сразу согласилась:

– Хорошо! За тебя!

– За нас! – поправил Тоннер. – До дна!

Софья Лукинична двумя большими глотками осушила стакан:

– Теперь ты!

Илья Андреевич, пристально глядя в глаза Лаевской, налил в стакан вторую порцию вина.

– Шампанское сегодня необычное! – глаза Софьи Лукиничны начали сужаться, фразу она произнесла без прежней энергии, медленно, запинаясь. Сонного зелья Тоннер не пожалел. Черт с ними, с галлюцинациями. Надо выбираться из злополучной спальни.

– Да? – с наигранным удивлением ответил Тоннер.

– Сам попробуй! – Лаевская начала раскачиваться, словно осинка в чистом поле.

– Сейчас! Тебе надо присесть! – Илья Андреевич подвел ее к кровати.

У Софьи Лукиничны хватило еще сил, чтобы дернуть его за руку (хотела повалить на себя), но Тоннер устоял, а в следующую секунду глаза Лаевской закрылись. Илья Андреевич бережно положил ее на бочок и вытащил из-за корсажа ключ. Шампанское и стакан оставил на столике возле кровати.

Выходя от Ирины Лукиничны, доктор столкнулся с Полиной.

– Добрый вечер, Илья Андреевич!

– Сложно назвать его добрым, но вас видеть очень рад!

– Спасибо! Что с тетушкой?

– Камни! Поглядите, какой булыжник вышел! – Тоннер достал из кармана жилетки камушек.

– Ого!

– И не один!

– Все вышли?

– Сложно сказать, но после ванны боли утихли.

– А маман? У нее был обморок?

– Нет! Это был всего лишь хитрый маневр. С целью привлечь внимание…

– Чье на этот раз?

Тоннер смутился:

– Мое! Пришлось угостить ее морфием. Надеюсь, проспит до утра!

– Приятная новость! Хоть отужинаем сегодня спокойно. Вы, кстати, останетесь?

– Увы! Спешу! У князя Дашкина потрясение мозга.

– Жаль, очень жаль! – Полина задумалась. – Жаль, что не удастся поговорить! Впрочем… Вы позволите вас проводить?

– Сочту за честь!

Полина взяла доктора за руку и повела по коридору к лестнице.

– Я хотела бы продолжить вчерашний разговор.

– Слушаю вас!

– Вы уверены? Абсолютно уверены? Ошибка исключена?

– Вы про беременность?

– Тсс! – Полина оглянулась. Вроде бы никто не подслушивал, но в огромном особняке с большим штатом слуг надо быть всегда начеку. – Давайте лучше по-французски.

– С удовольствием.

– Вы не ошиблись насчет беременности?

– Нет!

– А срок?

– Два-три месяца, не больше.

– Что-нибудь можно сделать?

– Что, простите?

Полина помедлила, не в силах выговорить страшные слова:

– Вытравить плод.

– Нет! Никак! Это невозможно!

– Но я слышала…

– Не верьте! Если очень повезет, останетесь калекой!

– А если не очень?

– Умрете! Хотите, расскажу, как они это делают… Раскаленный железный прут вставляют…

– О боже! Умоляю, не продолжайте! – Полина больно сжала Тоннеру локоть. – Простите, что задаю такие вопросы! Мне надо на что-то решиться, а я не могу! Никак не могу! Понимаете? Выбор уж больно страшен! Обесчестить семью или умереть!