Сломанное сердце

Они ведь могут большинством голосов попросту сместить меня с поста директора в моем же бюро, уволить всех моих, причем совершенно законно, а потом тупо слить фирму: кинуть клиентов, наплевать на уже заключенные договоры, а то и новые обязательства набрать и не выполнить. За пару месяцев при желании можно не только пустить бюро по миру, а загнать в такую яму, из которой потом не выбраться. Но самое страшное – этим они утопят мою репутацию в грязи безвозвратно. Потому что для всех бюро – это я.

Наверняка на это Гаевский-старший и намекал. Хотя какой уж там намекал? Он это сказал прямо.

И если я не придумаю какой-нибудь выход в кратчайшие сроки, то… даже думать тошно.

Как же всё глупо вышло! Как нелепо! И как ужасно… Словно у меня ребенка хотят отобрать.

Мне нужно выйти к родителям, как-то их успокоить. Нужно сделать вид, что все нормально и высидеть это чертово застолье. Уже совсем скоро полночь… А я не могу. Меня колотит всю. Я сижу и глотаю слезы и ничего не могу поделать с собой.

И тут вдруг телефон снова оживает, от нервов я едва его не роняю. Бросаю взгляд на экран, и меня точно током простреливает.

Шаламов!

В приступе раздражения сбрасываю звонок, но этот идиот снова перезванивает.

– Что тебе нужно? – выпаливаю резко.

– Я… – опешив, запинается он. Потом неуверенно продолжает: – Я просто хотел тебя… вас поздравить с Новым годом. А что-то случилось?

– Да, случилось. Наша маленькая тайна благодаря кое-кому стала общеизвестной.

– В каком смысле? – тупит он.

– В прямом, – зло шиплю я.

– Про нас узнал твой муж?

– И он тоже.

– И что? Ты из-за этого так расстроена? Что он всё узнал? Вы поссорились?

– Да плевать мне на него! Я и так собиралась с ним разводиться. Мы с ним не живем уже давно…

– Но это не я. Я никому ничего… честное слово! Может, это Ленка?

– Да мне все равно! Хватит с меня этого детского сада, этих твоих ревнивых подружек, тупых сплетен, истерик, всей этой мышиной возни. Ничего не хочу больше. Достаточно с меня! Не звони мне. Оставь меня уже в покое. Сколько еще раз говорить? Живи себе, учись, развлекайся, делай, что хочешь, только подальше от меня. Я не хочу больше ни видеть тебя, ни слышать, ни как-то пересекаться, ничего… Ты меня понял?

Несколько секунд он тяжело молчит. Потом произносит глухо:

– Понял. С Новым годом.

И нажимает отбой. А мне от этого ничуть не легче, наоборот, начинаю плакать ещё горше.

Еле-еле и далеко не сразу успокаиваюсь.

Пытаясь загнать эмоции поглубже, с тяжелым сердцем и каменным лицом выхожу к родителям. Что придумать для них и чем объяснить звонок Гаевского – я без понятия.

Останавливаюсь в дверях гостиной и вижу: мама с кем-то говорит по телефону. Точнее, слушает кого-то. И глядя на ее бледное и перекошенное лицо, тотчас догадываюсь, кого она там слушает. Свекор решил сам рассказать моим родителям, какая у них дрянная и бесстыжая дочь…

43. Лера

Вскоре телефонный разговор заканчивается. Мама бессильно опускает руку, сжимающую телефон. И еще несколько секунд стоит, не меняя позу, неподвижно, как человек в глубоком ступоре.

– Что там? Что такое? – волнуется папа. Заглядывает в её лицо. Потом, приобняв за талию, отводит на диван, усаживает.

Мама моя всегда немножко актриса, но сейчас я в ее шок верю.

– Что случилось? Что-то плохое? – тормошит ее папа.

Мама поворачивает лицо к нему как в замедленном кино и растерянно произносит:

– Это был Алексей Германович. Он столько гадостей наговорил… про Лерочку.

– Как это? – не понимает папа.

– Он сказал, что наша дочь… ой, Сережа я даже такого слова не могу повторить. Он сказал, что наша дочь изменяла Марку. Со своим студентом. И весь университет это знает.

– Да ну! Ерунда какая! Наша дочь на такое не способна. Кто-то просто со зла пустил сплетню, ты же знаешь эти коллективы…

– Ваша дочь вообще-то здесь, – подаю я голос.

– Лера, успокой маму, – взывает ко мне отец. – Подтверди, что это бред какой-то. Ты ведь не могла!

Мама теперь тоже смотрит на меня с надеждой, но у меня не поворачивается язык соврать.

– Я не хотела, чтобы вы об этом вот так узнали.

– Что? Значит, это правда?! – восклицает мама, и ее глаза полны такого ужаса, будто я, как минимум, человека убила.

– Послушайте, не надо так драматизировать.

– А что нам, радоваться?

– Можно просто спокойно меня выслушать.

– Какое тут может быть спокойствие?! Это же кошмар! Ты же опозорилась на весь университет и опозорила Гаевских. И нас! Сережа, ну скажи!

– Машенька, давай все же Леру послушаем, – успокаивающе говорит папа, поглаживая мамину руку. – Может, мы не все обстоятельства знаем.

– Никакие обстоятельства не могут оправдать измену! Лера, да как ты могла? Ты меня просто убиваешь. Мы тебя такой не воспитывали.

– Мама, мы с Марком разводимся! Мы с ним не живем уже несколько месяцев…

Но эти «обстоятельства» маму окончательно добивают. И в полночь под звуки курантов она вместо шампанского пьет капли, а мы с папой вокруг нее бегаем хлопочем. За стол садимся только под утро с ним вдвоем – мама наконец уснула.