Сломанные девочки

Фиона вспомнила отца Джейми, его дыхание на своем лице, его колено на своем животе. «Я так и знал, что ты это сделаешь!» Его руки на ее горле. Видимо, Малькольм видел, что она напряглась, и снова коснулся ее волос.

– Где он? Гаррет, – спросила Фиона.

– Сейчас? – уточнил Малкольм. – Не могу сказать точно, но, думаю, в камере. Или беседует со своим адвокатом. – Фиона с облегчением привалилась к нему, и он потрепал ее по плечу. – Джейми не смог дозвониться до отца, – продолжил Малкольм, – и до тебя тоже. Так что он взял подкрепление и поехал к Лайонелу. А потом обнаружил, что машина его отца припаркована у ворот Айдлуайлда. – Он вздохнул. – Я не поехал с ними, так что просто пересказываю случившееся. Насколько я понимаю, они вошли на территорию школы, и Гаррет начал по ним стрелять.

– Что?! – воскликнула Фиона, отодвигаясь от него и садясь прямо. Голова у нее закружилась.

– Тише, Фи, – сказал Малкольм. – Джейми оцарапало руку пулей, но не более.

– Я не знала, что он вооружен, – проговорила Фиона. Видимо, оружие лежало у Гаррета в машине, может, в багажнике, поэтому он не успел ее застрелить. – С Джейми все хорошо?

– Да. Им пришлось стрелять в ответ, но никто не пострадал. Потом они нашли тебя в одной из спален в старом общежитии. Ты звала на помощь, а потом потеряла сознание. На шее у тебя были отпечатки его пальцев. Гаррета арестовали, а тебя привезли сюда.

Фиону била дрожь, и она подумала, не позвать ли медсестру. Видимо, ей дали какой-то сильный препарат, чтобы снять боль и воспаление. Она так устала.

– Он пытался меня убить, – сказала она. – Задушить. На поле около подъездной дороги. Он убил бы меня и бросил там.

– Я знаю, – сказал Малкольм. – Врачи осмотрели твою шею. Гаррет ни в чем не признается, но полиция готова взять у тебя показания.

– Он прикрывал Тима в той истории с Хелен, – слова путались в ее голове, но Фионе нужно было высказаться, пока она снова не провалилась в сон.

– Я знаю, милая, – повторил отец.

«Это его убьет», – предупреждал Джейми. Теперь пути назад не было. Они оба знали, что Тима можно было остановить еще до того, как он познакомился с Деб.

– Мне так жаль, пап, – сказала она.

Малкольм посмотрел на нее:

– Почему?

– Мне не стоило туда ехать, – слова причиняли ей боль, вырываясь из горла. – Нужно было оставить все как есть. Но я начала сомневаться, действительно ли Тим виновен. Вдруг человек, который убил Деб, все еще на свободе. – Фиона чувствовала, как по лицу струятся слезы. Она вспомнила Деб, там, на стуле у окна, но об этом нельзя говорить отцу. Она и сама сомневалась в том, что видела. – Я все время прокручивала ее дело в голове и не могла остановиться.

Малкольм задумчиво гладил ее по волосам.

– Тебе было 17, когда это случилось. Конечно, у тебя были вопросы, – он вздохнул. – А мы с твоей матерью не могли на них ответить. Да и на свои собственные тоже. Боюсь, Фи, что мы бросили тебя разбираться с ними самостоятельно.

– Дело не в этом. – Она плакала, и рыдания шли откуда-то изнутри, когда она вспоминала Деб и ее слова: «Мне так страшно». Фиона уткнулась лицом в клетчатую рубашку Малкольма, вдохнула запах его неизменного лосьона после бритья. – Лучше бы я вовремя все бросила. Мне так жаль.

Он позволил ей некоторое время поплакать, а потом поцеловал ее в висок.

– Ну что ты. Я тебя не так воспитывал. – Она слышала в этом голосе настоящего Малкольма Шеридана, никогда не изменявшего себе. – Остались только мы с тобой, Фи. Мы это не планировали, но это так. А ты – моя дочь. – Он подождал, пока рубашка пропитается ее слезами, а всхлипывания прекратятся, а потом продолжил: – Кроме того, семья Хелен не смогла добиться того, что вышло у нас, – суда и ареста. Мы можем это исправить и исправим. – Он снова ее поцеловал. – Поспи немного. Нам предстоит много дел.

Фиона хотела что-то добавить, но ей в глаза будто насыпали песка, и она не могла больше держать их открытыми. Она заснула прежде, чем успела произнести хоть слово.

* * *

Какое-то время мир вокруг казался Фионе разрозненным, разбитым на плывущие мимо куски. Ей снился долгий и яркий сон, в котором она бежала по полю в сторону леса: сухостой царапал ей лодыжки, в груди горело пламя. За ней мчался Гаррет, в небе над головой кричали вороны. Фиона то и дело просыпалась, не понимая, где находится, а потом снова проваливалась в тот же сон. В другом сне она просыпалась и видела свою руку в руке Джейми. Она знала, что он рядом, и узнавала знакомые очертания его ладони, но засыпала, не успевая посмотреть ему в лицо.

На следующий день у нее начался жар. Она сидела в кровати, обливаясь потом и страдая от слабости, пила яблочный сок и рассказывала полицейским о случившемся. Малкольм наблюдал за этим из угла комнаты со сложенной на коленях газетой.