Сломанные девочки

Она смотрела на молодые и красивые лица семейной пары, у которой все в жизни шло гладко. Через три года после события, запечатленного на этой фотографии, у них родится единственный сын, который вырастет и убьет Деб. Когда Тима посадили в тюрьму, Генри и Илза уехали из Вермонта.

Когда Фиона впервые увидела эту фотографию, она поспешила отвести глаза, как делают люди, чей взгляд неожиданно падает на что-то страшное или уродливое. Спустя мгновение она заставила себя рассмотреть снимок внимательно. Если она и думала, что ее захлестнет волна горьких чувств – ненависть к этим людям, отвращение или скорбь, – то ничего подобного не случилось. Генри продолжал улыбаться своей отточенной улыбкой, а Илза по-прежнему казалась немного потерянной. Сейчас Фиона не чувствовала ничего, кроме бурчания в животе.

Генри Кристофер выглядел рядом с мэром непринужденно, как будто был с ним хорошо знаком. «Бэрронс-отель» закрылся, не проработав и четырех лет, потому что оказался убыточным.

Генри Кристофер и мэр на этой фотографии собирались обвести вокруг пальца всех жителей города, и их это веселило.

На этом ей стоило бы закончить, но Фиона, закрыв папку, спустилась на две полки вниз, где хранились подшивки за 1990-е годы. Она нашла папку «1994» – это был год смерти Деб – и открыла ее.

Она не читала статью об убийстве в «Лайвли Вермонт» и даже не знала, публиковал ли журнал что-то на эту тему. В 1990-х годах «Лайвли Вермонт» еще не превратился в издание для домохозяек и пытался освещать новости, хотя и подстраивался под модные тенденции. Формат его в то время был похож на «Роллинг Стоун» – широкие страницы, тонкая бумага, пикантные истории на обложке. «Это были последние дни журнальных изданий, – думала Фиона, просматривая подшивку за год. – Тогда они еще приносили деньги».

Она не могла объяснить, зачем копается во всем этом, равно как и не могла сказать, зачем ездила той ночью на Олд-Бэрронс-Роуд смотреть на проезжающие мимо автомобили. Возможно, дело было в отблеске прошлого, который она увидела в отце. Как бы там ни было, Фиона поддалась порыву. Пока она пролистывала журналы, ее кожу покалывало, а шею сзади потягивало, как во время ночной прогулки. «Я ничего не могу с этим поделать. Не могу».

Репортаж об убийстве не попал на обложку – это было бы слишком дешевым приемом для «Лайвли Вермонт». Но после ареста Тима Кристофера в журнале вышла длинная статья, озаглавленная «Конец невинности: убийство девушки лишило покоя жителей окрестностей Вермонта». Читая заголовок, Фиона обратила внимание на имя автора. Статью написал Патрик Саллер, бывший сотрудник редакции «Лайвли Вермонт», которого уволили во время очередного сокращения штата. Он до сих пор работал фрилансером, и Фиона была с ним знакома.

Статья вышла неплохая; Саллер поработал как надо. Время исчезновения и убийства Деб указал верно. Описал одежду, в которой Деб видели последний раз: белая блузка, темно-зеленые хлопковые брюки, светло-серый плащ и черная вязаная шапочка. Сообщил, что ее соседка по комнате Кэрол Диббз не могла точно сказать, во сколько Деб ушла из дома, поскольку все часы у них дома показывали разное время.

Фотографии не в пример лучше тех, что в те дни публиковались во всех новостных репортажах. Вот холодное и мрачное на вид здание студенческого общежития, в котором жили Деб и Кэролл. А это портрет Деб, сделанный на ее 20-летие за две недели до убийства – волосы развеваются, лицо расслаблено, она смеется. Когда Деб пропала, их родители передали журналистам несколько ее фотографий, но все использовали более формальный снимок, на котором Деб чинно сидела, сложив руки на коленях. Фото, которое выбрал Саллер, было более размытым, но Фионе казалось, что оно лучше передает характер Деб. На самом большом снимке изображено поле у Айдлуайлд-холла, каким его увидела Фиона, когда с него убрали тело, – покрытое мусором и венками.

Этот кадр Саллер как будто выудил из ее собственной памяти. Фиона долго вглядывалась в него, вспоминая, как стояла там и не понимала, что ожидала увидеть; как у нее мерзли пальцы в кроссовках и текло из носа. За воспоминанием последовала волна тошноты, будто Фионе снова семнадцать и она оказалась посреди темного туннеля, из которого нет выхода, окруженная незнакомцами, выдающими себя за родителей и учителей. В том году она едва закончила учебу и до самых каникул оставалась Девочкой, у Которой Убили Сестру. Это был год походов к психотерапевту, вспышек гнева, пустой, ужасной скорби и – спасибо подростковому возрасту – прыщей, которые она никак не могла свести с лица.

«Все закончилось, – напомнила себе Фиона. – Все закончилось».

Тем не менее двадцать лет спустя она сидела в пустой редакции журнала и читала репортаж про тот день.

Внезапно ее внимание привлекло то, чего она раньше не заметила.