Эбби чуть было –
– Тот самый
Я тяжело вздыхаю. Она вскидывает бровь и бросает на меня один из своих пристальных взглядов, приводящих меня в ярость, словно заявляя:
– Почему ты мне никогда ничего о нем не говорила?
Одно его имя заставляет меня крепче стиснуть руль машины, как будто так я могу выжать из моего сознания память о нем.
– Я говорила, – возражаю я.
– Ты говорила мне только, что он
Эбби пансексуалка. Я точно не знаю, ни с кем она сейчас встречается, ни когда, но, судя по тому, как уверенно она рассуждает на эти темы, у нее были связи и с парнями, и с девушками. Как-то раз я спросила ее, где она знакомится со всеми этими людьми, и она просто сказала: «
– Я от него не без ума. – Я не могу заставить себя просто сказать вслух: Оуэн пять лет был моим романтическим увлечением, которое так и не реализовалось. Он был просто еще одной из тех вещей, которые я выдумала. – Мы не могли бы поговорить о чем-нибудь другом?
– Не уходи от ответа. – Эбби машет пальцем перед моим лицом. – Так дело не пойдет.
– Мы были детьми. Это было просто глупое увлечение. Оно ничего не значило. Мы даже ни разу не… – Я хочу сказать,
Однажды в шестом классе, в ноябре, во второй половине дня, гроза загнала нас в шалаш на дереве. Мы лежали там в своих спальных мешках. Я чувствовала, как его колено утыкается в мое собственное каждый раз, когда он двигался, и лицо Оуэна было так близко к моему, что я могла ощущать тепло его дыхания, оно было свежим и пахло травой, и мы над чем-то смеялись, а когда перестали смеяться, Оуэн подался ко мне, и, прежде чем я поняла, что происходит, наши губы прижались друг к другу, такие теплые, мягкие и совершенные, словно они были предназначены для того, чтобы вот так слиться.
Как ни странно, после того, как это случилось, мы даже не говорили об этом – мы просто начали опять смеяться, как будто ничего не произошло. Но в этом не было ничего дурного – это было естественно, настолько естественно, что нам даже не пришлось говорить об этом или толковать о том, что это значит. Мы и так знали, что это значит. Я помню, как долго не разгибала пальцы ног, пытаясь поглубже впитать в себя свое счастье, удержать его, сохранить. Я знала, что это первый поцелуй среди сотен и сотен других.
Вот только этих других так и не было.
– Вы даже ни разу не – что? – Эбби смотрит на меня с прищуром.
– Забудь, – говорю я, слишком смущенная, чтобы признаться ей, мисс Пансексуалке, что этот поцелуй, целомудренный и включавший в себя касание только губ, но не языков, да еще и состоявшийся в