Сломленная (ЛП)

Поверьте, я чертовски дерьмово себя чувствовала из-за того, что Бриггс попал в неприятности из-за нас. Если бы я не позвала его, он бы не пришел к нам и не избил Дэкса до полусмерти. Бриггсу предъявили обвинение, и ему пришлось провести ночь за решеткой. Чтобы освободить его, нужно было внести залог в размере пяти тысяч долларов. Нет нужды упоминать, что я сразу выписала чек. Бриггс уверил меня, что он сделал бы это снова, если бы мы вновь оказались в такой ситуации. Он не винил меня и был на самом деле рад, что я позвонила ему тем вечером и что он пришел. Несомненно, Ки Бриггс зарабатывал деньги на жестокости, царившей на улицах города, но помимо этого у него было и сердце, и он был счастлив избавить наш город хотя бы от одного долбаного придурка.

Дэкс, этот несостоявшийся сутенер, все еще лежал в госпитале с сотрясением мозга, многочисленными переломами и разрывом селезенки. Он находился под круглосуточным наблюдением полиции. Мне сказали, что стоит ему только очнуться после наркоза, и когда врачи позволят его перевезти, его тут же упекут за решетку до самого суда, на котором ему предъявят обвинения в убийстве.

Состояние Сибил не менялось. Я рассказала ей так много историй, что мой голос охрип. Вокруг меня сновали медсестры, горел яркий свет, неестественные звуки медицинских приборов также продолжали оглашать невеселую историю жизни моей подруги. Я сидела у ее кровати слишком долго, ожидая, что кто-то придет и спросит о ней. Кто-нибудь из близких родственников. Но никто не появился. Становилось все сложнее. Мне было нужно вернуться в квартиру, принять душ и может быть поспать в постели.

Печальные мгновения, полные самых различных молитв произнесенных мной в надежде, что одна из них, минуя хранителей врат рая, достигнет ушей Бога. Все, о чем я просила, все, чего хотела, ‒ это чтобы отек мозга спал. Мы кое-что пообещали друг другу.

Я поднялась и почувствовала вибрацию телефона в сумочке. Бриггс написал мне, а я читала сообщения только от него. Он единственный знал о том, что произошло с Сибил. Даже сообщения от Шейна оставались непрочитанными. Тому, что случилось с моей соседкой по комнате, просто не могло быть нормального объяснения. Я не могла объяснить, поэтому даже и не пыталась. Как бы сильно я ни хотела, чтобы Шейн был рядом со мной, в данный момент Сибил я была нужна больше.

Бриггс ждал меня внизу на парковке, мы хотели съездить куда-нибудь пообедать. Одним из условий его освобождения под залог стал пункт, что он не должен приближаться к этому куску дерьма Дэксу. Ему нельзя было подходить к нему ближе, чем на пять сотен метров, и с учетом того, что Дэкс до сих пор находился в больнице, Ки не мог навестить Сибил.

Думаю, Бриггс знал, что я очень хотела поговорить с ним о Сибил в отсутствии медсестер, и понимала, что мне нужно забыть сцену, которая продолжала прокручиваться в голове. Кроме того, я не могла больше есть больничную еду и еще одну ночь спать в этом долбанном кресле. Подхватив свитер, я решила, что скажу медсестре о том, что собираюсь домой на одну ночь и что завтра с утра пораньше вернусь сюда обратно. Я всегда говорила себе, что чувство вины ‒ это эмоция для дураков. А теперь решение покинуть лучшего друга, лежащего на больничной койке, заставило меня почувствовать себя крайне виноватой.

Я написала Бриггсу, что уже выхожу, и толкнула дверь палаты. Казалось, что снаружи, даже без Сибил, жизнь вокруг бьет ключом. Я моргнула несколько раз, пытаясь привыкнуть к перемене обстановки, как вдруг увидела, что медсестра показывает на меня стоящей рядом высокой худощавой женщине. Одета та женщина была в темно-синий брючный костюм и белую рубашку с оборками. Когда она быстрыми шагами, которые почти сразу перешли в бег, приблизилась ко мне, я увидела на ее лице выражение ужаса. Одна из реанимационных сестер, приставленных к Сибил, последовала за ней.

‒ Ты Роуз? Я сестра Мэнди, ‒ бесцеремонно обратилась ко мне женщина.

‒ Мэнди? ‒ спросила я.

‒ Да, моя сестра Мэнди Куки!

‒ Извините, я не знаю никого с таким именем. Вы…

‒ Сибил Сент Джеймс до восемнадцати лет звали Мэнди Куки, в этом возрасте она на вполне законных основаниях сменила имя, ‒ проговорила женщина язвительным тоном.

Ее черты лица были такими же тонкими, как у сестры, но все же были более изящными, чем у Сибил, словно она жила более легкой жизнью и не сталкивалась с теми трудностями, которые выпали на долю ее сестры. Если не брать во внимание волнистые белокурые волосы, она была почти полной копией Сибил. Ее волосы темные настолько, что можно было бы назвать их темно-русыми, были зачесаны назад от лица.

‒ Итак, я сестра Сибил, Марти, ‒ протараторила женщина, нетерпеливо постукивая ладонью по своей груди где-то в районе выреза блузки. Мне стало легче от того, что старшая сестра Сибил, наконец, приехала. Чувство раскаяния за то, что я оставляла ее на ночь, спало с моих плеч. Сибил не останется одна.