Сломленная (ЛП)

По его лицу пробегает дьявольская улыбка, которую он умышленно не пытается скрыть. Его глаза яростно и жадно исследуют каждый дюйм моего обнаженного тела. Он натягивает простынь, подтягивая мою ногу к краю кровати и обвязывая ее. Он проверяет, чтобы нога была закреплена достаточно свободно, и чтобы не доставлять неудобств, но и довольно крепко, чтобы быть призывно-сексуальным.

‒ Если тебе станет некомфортно, ты должна сказать об этом. ‒ Он тянет простынь, по его лицу расползается самодовольная ухмылка.

‒ Достаточно крепко? ‒ спрашивает он прежде, чем провести языком по моей голени. После этого его руки не спеша проделывают путь вверх к моим бедрам. Его дыхание опаляет мою плоть, и я жажду его словно самый настоящий наркоман.

‒ Да, ‒ мой голос становится прерывистым, когда его пальцы легко дотрагиваются кожи у меня между ног, широко расставленных для него.

Он берет в руки мою другую ногу и привязывает к другой стороне кровати.

Я вздыхаю.

Он улыбается.

Его руки ласкают мои ноги, все мышцы моего тела сжимаются и сокращаются, и я цепляюсь за мысль о том, что бурно кончу от его куннилингуса. Я лежу, выжидая, мысленно молясь о том, чтобы он унял дрожь у меня между ног своим влажным горячим языком. Я жажду, чтобы его длинные пальцы перенесли меня в умопомрачительное, искрящееся, разрушающее мозг забвение.

Вместо этого, не отвязав мои лодыжки от кровати, он идет через комнату.

‒ У меня для тебя кое-что есть. Что-то, что, я думаю, покажется тебе… полезным.

Он запускает руку в верхний ящик черного лакированного бюро. Время останавливается, и на мою голову обрушиваются видения. Наручники и ремни для связываний всегда были неприемлемы во время моих свиданий с другими мужчинами.

‒ Что? ‒ спрашиваю я. Страх вперемешку с любопытством грохочет внутри моей груди.

Что ты сделаешь, если у него там наручники? Роуз, только на этот раз, может, ты сможешь позволить себе доверять другому человеку. Долбанный голос в моей голове замолкает.

Мистер Ч. знал, что мы об этом не договаривались. Я не практикую связывание. Я уже почти готова прервать эту оргию, как вдруг он достает длинный широкий кашемировый шарф.

У меня перехватывает дыхание.

Он замечает это.

‒ Для чего он?

‒ Я могла бы спросить то же самое, ‒ подшучиваю я, указывая на шарф у него в руках.

Он ухмыляется.

‒ Сама увидишь… а может, ты не захочешь?

Мне становится легче, он замечает это.

Он опускает край шарфа на мои бедра и щекочет меня им, а затем медленно проводит по изнывающему от боли бугорку между моих ног. Шарфик раскачивается, Мистер Ч. тянет его выше, по моему животу и обвивает им мои твердеющие соски.

‒ Ммм, ‒ я издаю громкий стон, от удовольствия по моей коже бегают мурашки.

Мне нужно, чтобы он взял меня, я хочу, чтобы он нырнул глубже, чем любой, кто был до него, и приручил зверя, который мучает меня каждый день моей жизни. Я надеюсь, что он исцелит все шрамы, оставленные на моей душе другими мужчинами.

Он убирает шарф с моей плоти, образуя пустоту, от которой я начинаю дрожать. Потянув за концы шарфа, он соединяет их, создавая преграду между нашими лицами.

Мгновение затягивается.

Выражение его лица скрыто от меня черным шарфом. Он набрасывает его мне на глаза. Тонкий кашемир накрывает мой лоб, ложится поперек носа, щекоча край верхней губы.

‒ Подними голову.

Я выполняю его распоряжение. Завязав шарф на моей голове, он окутывает меня паутиной желания. Я моргаю, и даже тот малый источник света, за который я пытаюсь уцепиться, исчезает.

Меня поглотила тьма. Я ничего не вижу.

У меня замирает сердце.

Он убирает шарф с моих губ и опускается вниз параллельно моему телу. Тепло, исходящее от него, прогоняет прохладу до этого наполнявшую комнату. Мое сердце колотится о грудную клетку, стучит в такт с моим желанием.

Я растеряна, но чувствую себя нормально.

Я смущена, но в то же время возбуждена.

‒ Ты все еще веришь мне? ‒ шепчет он.

Я киваю, даже не смотря на то, что мой разум с этим не согласен. Я не контролирую ситуацию. Ничего не вижу и едва слышу. Я скольжу руками по кровати и тянусь к нему… но не нахожу.

Он берет меня за запястье.

У меня перехватывает дыхание… снова.

‒ Ты должна мне ответить. Ты все еще веришь мне?

Я хочу ответить положительно, но чувствую слова, они уже зарождаются в моем горле. Они идут от сердца, я хочу доверить ему всю себя целиком, но мой разум этого не хочет.

Я предаю свои мысли.

Я лгу.

‒ Да, я все еще верю тебе.

Мое тело цепенеет, на коже выступают капельки пота. Я борюсь с собой, пытаясь пережить этот момент.

Я не сломленная, я не сломленная, я не сломленная.

Он задирает мою руку высоко над головой, в подмышечной области у меня пробегает холодок.

Он держит меня за запястье.

Крепко… Очень крепко.

Я в панике.

У меня пересыхает горло, и это крадет у меня возможность закричать. Я пытаюсь высвободиться из его хватки, но он крепко держит меня за запястье.

‒ Не сопротивляйся, Роузи.

‒ Я ничего об этом не знаю, Мистер. ‒ Я протягиваю свободную руку и пытаюсь ослабить его хватку.

‒ Прекрати! ‒ кричит он, перехватывая ее.

У меня душа уходит в пятки. Я потеряна, напугана и совсем не уверена в происходящем.