Сломленный рыцарь

Взволнованная, она направилась к двери, врезавшись в стену на выходе. Она взяла с собой телефон, прежде чем выйти из комнаты, бросив на меня обвиняющий взгляд. Я остался в ее постели, вдыхая ее запах на пальцах и повторяя то, что только что произошло на репите. Ее соски на моем языке. Ее клитор набухает под подушечками пальцев. Я потянулся к тумбочке за «Картье», которые снял перед походом в ванну. Моя рука нащупала что-то. Конверт? Письмо?

Я знаю, что повторное оскорбление ее доверия навсегда изгонит меня из ее жизни, поэтому я практиковал самоконтроль. Я потянулся за часами. Так. Хороший мальчик. Но я не мог не заметить имя ДЕБИЛЬНОГО ДЖОША на запечатанном конверте.

Теперь она пишет ему письма?

Я подпрыгнул, встал прямо и схватил письмо. Самоконтроль, жопа. Это не чертов шоколадный торт. Письмо уже запечатано, поэтому мне пришлось работать с тем, что имеется. Я повернул конверт в сторону солнечных лучей и отодвинул лист как можно дальше, читая текст сквозь прозрачную тонкую бумагу. Я не разобрал многого, но вот что я ясно прочитал:

…и я хочу, чтобы ты знал, что я тебя люблю, конечно.

Конечно, она любит его.

Конечно.

Она любит его, и если бы я не был осторожен, то я бы возненавидел ее.

Что-то дошло до меня в этот момент. Выключатель щелкнул в голове. Луне и мне не суждено быть вместе, пока я храню верность ей. Мы не равны.

ДЕБИЛЬНЫЙ ДЖОШ всегда будет висеть между нами, как и Поппи.

Только вот есть разница, я бы бросил все ради нее и был бы с ней. А вот о Луне я не могу сказать того же – особенно с этим долбаным письмом другому парню в руке…

Ярость разлилась по моим венам, такая горячая, что обожгла кожу. Моя челюсть щелкнула, и я ощутил хруст зубов. Она любит его. Я пил сок ее киски, словно нектар богов, а она все еще тоскует по нему.

Как по другу.

По любовнику.

Да кого это волнует?

Собираются ли они наделать уродцев, когда она вернется в Аппалачский? Она не будет ждать меня. Она не делала этого и раньше…

Я просто был поводом хорошо провести время, пока она не полетит домой.

Она должна почувствовать себя сильной и способной, такой, какой она не будет с ДЕБИЛЬНЫМ ДЖОШЕМ, и технически она не изменила ему. А вот я. Я долбаный изменник. То, что я ненавижу больше всего на свете.

Независимо от того, насколько я зол, на этот раз я не стану ныть. Я не расстроюсь. Я просто положил конверт прямо там, где он был, натянул спортивные штаны и стал ждать тупую футболку.

Когда Луна вернулась, я поблагодарил ее за чай, за футболку, суп и ибупрофен. Поцеловал ее в нос, улыбнулся и свалил.

Я убью Луну добротой.

И станцую на могиле нашей дружбы.

Глава 15

Луна

Оставшуюся неделю я проводила или с Розой, или в домике на дереве, работая над проектом Розы. Чувство вины давило на меня за то, что я не рассказала Найту о том, чем мы занимаемся с его мамой, о том, что, как она думает, ей осталось недолго.

Конечно, есть много мест, которые лучше шалаша. Но я ходила туда потому, что иногда по вечерам Найт приходил туда с шестью банками пива «Бад». И хотя я сейчас могу разговаривать, он не просил моих слов, довольствуясь тишиной. Я пила пиво. Он выпивал остальные пять. Он смотрел на деревья. Я писала и стирала. Вырывая листы из блокнота, работая над неизвестным ему проектом.

Он никогда не спрашивал меня, что я делаю.

Я не спрашивала его о Поппи.

Я даже не спрашивала его о том, можем ли мы повторить, чем занимались в моей комнате, хотя это все, о чем я могла думать, помимо проекта Розы.

Практически можно представить, как Дарья бьет меня своим выпрямителем для волос за то, что я провожу с ним время, что позволила ему залезть ко мне в трусики, хотя у него все еще есть девушка. Черт, я даже не позволила ему целовать меня.

Единственное, о чем я ему рассказала, нарушая тишину, что в конце недели улетаю в Аппалачский.

– Облом. – Он рыгнул, выбрасывая пустую банку в окно и наблюдая за тем, как она попала прямо в корзину моему велосипеду. Он усмехнулся. – Повеселись там с ДЕБИЛЬНЫМ ДЖОШЕМ.

Как будто мы никогда не разделяли того момента в кровати. Той интимности. Я попыталась напомнить себе о том, что рассказала мне его мама, то, о чем я узнала из первых уст: Найт никогда не показывает уязвимости. Он так глубоко ранен, будучи постоянно на грани сиротства, что поднимает голову и скрывает боль.

Когда он страдает, то отталкивает людей. Но я нужна ему.

– Как долго ты будешь винить меня, Найт? – Мои глаза заполнились слезами. – Сколько мы еще будем танцевать это извращенное танго?

Он наклонил голову и вытащил еще одно пиво. В последнее время он столько пьет, что я едва могу вспомнить, когда видела его трезвым.

– Не знаю, Лунный свет. – Он открыл пиво и сделал глоток. – Надеюсь, что мы скоро выясним это.

* * *

– Дядя Дин когда-нибудь причинял вам боль? – спросила я Розу на следующий день, яростно записывая в блокноте.