Слон меча и магии

Я видел, как несколько мараскодов – должно быть, испугавшись, – быстро ушли со двора. Остальные переговаривались шёпотом. Гун, чуть успокоившись, вернулся в квартиру, куда вместе с ним зашли мараскодские специалисты.

Девушка – та, что подала воду, – стояла возле стены. Каштановые волосы, рассыпавшиеся по пушистому белому шарфу, миловидное, без единой резкой черты лицо… удивительно, какую красоту порой выдерживаю я.

– Что всё-таки происходит? – спросила девушка, улыбаясь.

– Находка века и, возможно, вековой обман.

– Что же нашли?

– Табличку Сида Зеленоволосого… Вы знаете, кто он?

Девушка помотала головой. В глазах её блестело любопытство.

Мараскоды обступили окно, стараясь разглядеть квартиру Гуна.

– Что должно быть на этой табличке? Новый рецепт Философского камня? – спросила девушка.

– Великая мудрая тайна. Должна быть.

– Думаю, в этом уже есть тайна, что столько людей собралось здесь. Они могут сами придумать великую…

В этот момент из дома вышли мараскоды с непомерно большой коробкой, аккуратно погрузили её в автомобиль и с шипением шин по снегу укатили.

– Пойдемте к Гуну, нашедшему Табличку. Он мой друг, – предложил я девушке. Она с видимым удовольствием согласилась.

Мы вошли в квартиру Гуна. Выбоина в кирпичах казалась ещё больше среди разрухи, царившей в комнате.

– От великой тайны тебе осталась лишь дыра в стене? – усмехнулся я.

– Да. Да, да, да. Это просто отлично!.. У них великолепные специалисты, – рассеянно повторял Гун, а глаза его сверкали. Он ходил взад и вперёд по комнате, перешагивая через опрокинутый табурет.

– Кто вы? – спросил Гун, заметив мою спутницу.

– Меня зовут Изель. Ваш друг рассказал мне о Табличке Сида. Я могла бы помочь – как человек, разбирающийся в древних языках.

– А я Гун. О, Сид спрятал её не больше полувека назад… – рассмеялся Гун, протягивая Изель руку, – хотя он мог писать на любом языке… Он называл свою истину фонарём, освещающим путь в темноте.

– Когда сдадутся отличные мараскодские специалисты, обратимся к вам, – сказал я Изель. – Но подождите, я вам не представился. Меня звать Бертом.

– Очень приятно, – улыбнулась нам Изель. – Не думаю, что я справлюсь лучше, но если понадоблюсь, – она обернулась ко мне, – вы знаете, где я живу.

12 февраля

Гун постучался ко мне в полночь.

– Украли!.. Они украли! – обрушил он с порога.

Я взял друга за плечо и отвёл в комнату. Вылил из чайника в кружку весь неостывший ещё чай.

– Что украли? Кто?

– Это были подставные! Табличка исчезла, – продолжил Гун тише, – и Глава мараскодов спрашивает у меня – у меня! – я сам хотел бы знать… где она. А я, получается, болван. Я ведь виноват.

– Да в чём?

Гун взял кружку, рука его дрогнула, и он плеснул чай себе на колени. Я ощутил это – точно холодной водой по исцарапанной коже. Гун смотрел на расползавшееся пятно, будто оборвав тягучие мысли.

– В том, что не уследил, – наконец ответил он.

– А ты мог?

– Не знаю. Теперь то всё равно.

– Мы будем искать её.

– Кто мы?

– Мараскоды. Ты. Я.

– Спасибо тебе. Да, больше никто. Сказать полиции – не поверят… Только боюсь, что Табличка уже испорчена, что с ней обошлись неумело, пытаясь прочесть.

– Думаю, её похитили не затем, чтоб читать… И в конце концов, это только дощечка с надписью, не сокрушайся ты так!

– Это тебе – дощечка, мне – дощечка, а мараскодам, которые весь наш мир считают большой ступенькой… Да, Сид называл эту тайну фонарём, последним фонарём для поиска света!

Я давно знаю Гуна. Мне порой жаль, что я, обмельчавший и глупый, – это тоже Гун.

– Ты ведь понимаешь меня? – спросил Гун.

Понимаю. Что ж мне ещё остаётся?

Я кивнул.

* * *

Гун, сидя на табурете в своей комнате, подперев голову руками, думал. Было утро.

Кто-то постучался в дверь. Гун открыл. Вошел сутулый человек в низко надвинутом на лоб капюшоне. От раскрасневшегося лица, казалось, шёл жар.

– Я частный сыщик, – вошедший поиграл удостоверением перед лицом Гуна. – Я буду расследовать эту историю.

Сыщик покружил по комнате, словно подгадывая, с какой стороны её лучше клюнуть, открыл ящики, зарисовал дыру в стене, похлопал нас двоих по карманам.

– Я вернусь, – доложил он нам и исчез.

На минуту повисла тишина. В дверь снова постучали. Пришла Изель.

– Смотрите! – она достала из кармана и развернула сложенную в сто крат бумажку. – Я обнаружила это в сумочке.

Мы склонились над клочком бумаги. Красными чернилами было написано: «Табличка у нас. Послезавтра, 13 февраля, кафе “Корабль Арго”». Я машинально опустил руки в карманы – и из одного выудил такую же бумажку. Мы сверили текст – слово в слово.

– Я пойду туда, – сказал Гун, вставая, словно уже собрался в дорогу.

– Лучше пойду я, ты оставайся здесь. Вдруг кто-нибудь ещё навестит тебя, – говорил я, не отрывая взгляд от бумажек, хотя выучил надпись наизусть.

– Можно с вами? – спросила Изель.

– Но если это будет опасно?

– Помилуйте, всего лишь кафе!

* * *

Моё спасение в том, что я не проживаю одновременно чувства всех я. Я вижу мир только парой глаз. Вижу, надеюсь, ясно. Всё остальное – словно водопад где-то за спиной: слышно, громко, но не приковывает взгляд. Даже не мешает спать.