Читаем Слонь Разума, или Размышления о Сознании и Бытии полностью

Не совсем понятно зачем, но решил лось своим счастьем поделиться с другими обитателями леса – наверное, был тот лось животным социальным. «Эх, если бы была возможность делиться паттернами мозговой активности с другими обладателями мозгов», – мечтал лось – «Все было бы просто. Тут бы и сказочке конец. А так нет. Придется объяснять все, да еще пожалуй и доказывать. А животина нынче упертая пошла, пожалуй что и спорить будет».


Ну да делать нечего. Сел лось на пенек и стал формулировать да записывать. «Жил я был», – грамотно сформулировал он первое предложение. «А действительно, как так получилось, что жил я да был обычным лосем, а потом – бац – и все понял?», – думал он. «А получилось то, что увидел я себя. Хотя, конечно, не совсем себя, а свое отражение в воде, но воспринял-то я это как самого себя. Да, да – именно себя я увидел, хотя и посредством отражения». И сформулировал лось второе предложение: «Узрел я себя».


И задумался лось: «Раз я увидел именно себя, то формально логически есть два меня: тот кто увидел и тот кого он увидел. Назовем их лосями первого и второго порядка».


И показалось тут лосю, что есть в этом что-то очень важное. Он, как лось, не есть полноценный лось без двух своих составляющих – лосей первого и второго порядка, которые в свою очередь являются нормальными лосями. Дальше больше. Лось второго порядка не может быть нормальным лосем не имея возможности посмотреть на самого себя. «Но ведь не на лося же первого порядка он смотрит. Это я бы сказу распознал. Нет, у него должен быть свой наблюдаемый лось. И это уже будет лось третьего порядка, который опять-таки на себя смотрит».


«Ой-ё-ей!», – подумал лось. «Что же это делается? Ведь это же рекурсия. Дурная, бесконечная рекурсия! И удолбаешься здесь что-то объяснять, хотя бы и самому себе, не говоря уже о других». И уже пребывая в порыве отчаяния записал он третье предложение: «И никому ничего не докажешь».


Погрузился лось затем в размышления глубинные и плохо поддающиеся описанию. И уже не казалось ему, что он что-то понял, а одолевали его сомнения сплошные. «Если лось порядка N видит только лося порядка N+1, то кто же и как может узреть всего лося целиком, включающего в себя все бесконечное число порядков?», – вопрошал лось в пустоту.


Попробовал было лось успокоиться и поразмыслить не абстрактно, а конкретно. Сосредоточился он на лосе первого порядка. Представил себе его во всей красе. Как стоит он с ветвистыми рогами и смотрит на лося второго порядка, который в свою очередь тоже стоит, и тоже во всей красе, и тоже смотрит на лося третьего порядка. Глубоко прочувствовал лось эту картину. Но на попытке реально поразмыслить о лосе четвертого порядка сморил его сон глубокий. И снились ему лес и солнце и лось четвертого порядка в глазах которого читался вопрос: «И чо?».


А проснулся лось уже совсем другим человеком. Не было у него ни чувства истины, ни чувства справедливости, а была какая-то серая пустота и листик с тремя сформулированными высказываниями, который сохранил он на память:


Жил я был.

Узрел я себя.

И никому ничего не докажешь.

МОДЕЛИЗМ

(КОНЦЕПЦИЯ МОДЕЛЕЙ)

Бытует мнение, что потребность в мировоззрении является одной из базовых потребностей человека. Причем, для описания построенной у себя в голове картины окружающего мира и своего места в нем как правило используется формулировка „на самом деле“. Вещество на самом деле состоит из молекул, а динозавры на самом деле существовали.

В то же время, в философских и научных дискуссиях выражение „на самом деле“ или похожее выражение „истинное положение вещей“ не очень то популярны. В науке чаще говорят о научной истине, как о том, что общепризнанно в современной науке, но может, в принципе, измениться до неузнаваемости в науке будущего. В современной же философии похоже говорить об истинном положении вещей вообще не принято. Выражение „на самом деле“ считается непонятным, туманным или лишенным смысла. При этом его отрицание часто звучит так: На самом деле выражение „на самом деле“ не имеет смысла. Или на самом деле положение вещей на самом деле непостижимо.


В этой главе мы рассмотрим одну из концепций того, как можно выстраивать свои представления о мире без ссылки на истинное положение вещей. Речь идет о концепции моделей. Создавая свои представления об окружающем мире, научным, философским или иными способами, человек строит у себя в голове то, что называется моделями действительности. Рассмотрим несколько характерных черт таких моделей.


(1) Модель не совпадает с реальностью. Модель – это представление на некотором языке, существующее в нашем сознании, которое каким-то способом отображается в реальность. Каким именно способом и в какую реальность не суть важно. Важно, что какое-то отображение есть.

(2) Критерии хорошести модели свои в каждой области знания. Это может быть и большая простота или большая общность, лучшая согласованность с фактами и наблюдениями или более удачное вписывание в текущую картину мира или в текущую социальную ситуацию.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Агнец Божий
Агнец Божий

Личность Иисуса Христа на протяжении многих веков привлекала к себе внимание не только обычных людей, к ней обращались писатели, художники, поэты, философы, историки едва ли не всех стран и народов. Поэтому вполне понятно, что и литовский религиозный философ Антанас Мацейна (1908-1987) не мог обойти вниманием Того, Который, по словам самого философа, стоял в центре всей его жизни.Предлагаемая книга Мацейны «Агнец Божий» (1966) посвящена христологии Восточной Церкви. И как представляется, уже само это обращение католического философа именно к христологии Восточной Церкви, должно вызвать интерес у пытливого читателя.«Агнец Божий» – третья книга теологической трилогии А. Мацейны. Впервые она была опубликована в 1966 году в Америке (Putnam). Первая книга трилогии – «Гимн солнца» (1954) посвящена жизни св. Франциска, вторая – «Великая Помощница» (1958) – жизни Богородицы – Пречистой Деве Марии.

Антанас Мацейна

Философия / Образование и наука