Слоновая кость

Себастьян колебался. Я застала его врасплох, но потом он ответил на поцелуй с хриплым рычанием, вырвавшимся из глубины горла.

Кто только что получил, чего хотел?

Я.

И как будто он мог читать мои мысли…

– Черт, Марфиль! – воскликнул он, отстраняясь и машинально проводя рукой по губам. Гневно сверкнул глазами: – Я не могу…

– Почему? Здесь нет никого, кто бы тебе помешал…

– Я не могу это сделать.

Одним рывком стянула резинку, удерживающую пучок. И замерла, глядя ему в глаза. Время остановилось.

Мы молчали, сражаясь в битве взглядов, в которой не было победителя, пока… Пока он, наконец, не принял решение.

В одно мгновение смотрели друг на друга, а в следующее жадно и решительно накрыл мои губы своими. Как будто хотел отомстить за то, что заставила потерять контроль.

Спина ударилась о стену, которая была сразу за ней, а руки обхватили за талию, будто она была якорем, удерживающим его в бурном море вожделения.

Ощутить его желание на вкус… запах, язык, требующий столько, что не думала, что смогу отдать… Зарылась руками в его волосы и вздрогнула, когда его руки пробежались по бокам, пока ладони не покрыли почти всю спину.

– Прикажи остановиться, – выдохнул он. Его дыхание – еще одна ласка для моих влажных губ.

– Умоляю, не останавливайся, – сказала я, чувствуя, что его это только заведет.

Себастьян чертыхнулся и вновь утянул в полный страсти поцелуй, что оставил обоих без дыхания. Разомкнув поцелуй, опустился к моей шее – то невесомый поцелуй, то поддразнивание зубами, – прежде чем провести языком по горлу, доводя до безумства.

Он подхватил меня на руки и усадил на раковину.

Беспомощно вздохнула, не в силах ничего с собой поделать, и, смяв рукой ткань его футболки, притянула, желая ощутить его всего. Скользнула языком ему в рот, и вскоре он сделал то же самое, яростно пожирая меня.

Неужели это и вправду происходит? Мы действительно целовались?

Мечтала, чтобы этот момент длился всю жизнь.

Впервые за многие годы почувствовала себя живой, впервые что-то почувствовала, когда мужчина прикоснулся и поцеловал. Переживала невозможное, чувствуя каждой клеточкой тела. Чувствовала его горячее твердое возбуждение и не удержалась, чтобы потереться об него. Прижималась, отчаянно желая большего, гораздо большего.

Но как только с губ сорвался прерывистый вздох удовольствия, Себастьян резко прервал поцелуй. Отстранился от меня, тяжело дыша, и бросил яростный взгляд, как будто не мог поверить в то, что только что сделали.

– Беру свои три часа, – сказал он, бросив последний взгляд и выходя из ванной.

Осталась неподвижно сидеть на раковине с бешено колотящимся сердцем. Вздрогнула, когда донесся звук захлопнувшейся входной двери.

13 Себастьян

Будь прокляты все, и прежде всего я. Надавил с силой на газ, летел, не разбирая дороги, и лишь спустя время понял, что едва не пересек границу города. Остановился у обочины и вытащил из кармана мобильный телефон, чтобы следить за ней через камеры. Марфиль сидела на диване, рядом с ней, естественно, Лиам. Они о чем-то разговаривали.

Почему мне есть до этого дело?!

Влюбился как идиот, сдался на ее милость, будто увлеченный дурак, оттого, что не мог контролировать себя, увидев ее полуобнаженной, и чувствуя, что ее тело отвечает на мои простые ласки так, как у меня не было еще ни с одной из бывших. Чертова нимфа, эта девчонка, с малахитовыми глазами и черными как смоль волосами, телом, лаская взглядом которое теряешь себя… Громко выругался и ударил кулаком по рулю, невольно вздрогнув от резкого звука автомобильного гудка.

Я должен был уйти. Если Кортес узнает о том, что произошло, он меня грохнет… Если донесут о моей ошибке, все будет кончено.

Как я мог быть столь безрассуден?

Открыл бардачок машины и проверил, что «Глок-19» четвертого поколения все еще там, где оставил его для надежности.

Моя работа – защищать ее, и приоритетом должна быть ее безопасность. А с остальным разберусь… со временем. Ясно одно: больше не прикоснусь к Марфиль Кортес.

Два раза одну ошибку не совершу.

14 Марфиль

Забыла, что по воскресеньям заходил Лиам. К счастью, когда он позвонил в дверь, я более-менее успокоилась, вернула самообладание и почувствовала, что смогу вести себя так, будто ничего не было… по крайней мере, сделать вид.

Не спрашивайте почему, но не стала рассказывать ему о том, что произошло между мной и Себастьяном в ванной. Не потому, что боялась его реакции или упрека с его стороны, а потому, что хотела сохранить воспоминание.

Интенсивность чувств от чего-то настолько простого пугала. Одно только прикосновение к ноге Себастьяна подарило больше удовольствия, чем любая из ласк бывших – а с ними доходило до гораздо большего.

Если в этой жизни дана была возможность достигнуть пика наслаждения, соединившись с кем-то в порыве нежности или страсти, то я жаждала это получить: отсюда и навязчивая идея позволять парням прикасаться… Но только сейчас уверилась, что во всем мире лишь Себастьян был способен подарить это ощущение.